Час льва
Шрифт:
Она изучала Дворнягу, ожидая его хода. Его глаза смотрели прямо: он был не просто пьян, он был до одури зол. Когда мужчина бросился на Вик, она увернулась, не нанося ответного удара. Мужчина быстро сориентировался и осмотрелся. «Вот блять, он действительно хотел её убить. Теперь что? Ее работа состоит в том, чтобы охранять общественный порядок, а не отправлять пьяных мудаков в больницу».
Нерешительность дорого стоила девушке: кулак мужчины обрушился на её лицо и принёс с собой взрыв боли и света. Вик упала на стол, заставив людей с гневными криками
Вспыхнув от досады, — боль в щеке была просто адская — девушка перевернулась и вскочила на ноги. Ублюдок ухмылялся, черт бы его побрал. Вик бросилась на него, демонстрируя, что будет нападать сверху. Его блок оставил открытым для удара ногой живот мужчины, а затем и его лицо. Удар — и он летит, словно жирная перепелка, и приземляется на другой стол.
Девушка поморщилась. Ещё больше разрушений. Калум будет дьявольски зол.
Толстяк поднялся и каким-то образом вернул себе нож. Как раз когда она приготовилась к атаке, Калум схватил мужчину и, дернув голову за длинные волосы, сжал пальцы вокруг жирной шеи.
— Если ты вынудишь меня вырвать тебе глотку, будет месиво, и я буду еще злее, чем сейчас.
Толстяк замер, его глаза расширились.
— Ну и дела, брат, ты говоришь, что я не могу выпотрошить этого?
Присев, Алек давил коленом на шею Дворняги приставив нож к его животу. Лицо шерифа — холодное и жесткое — было перекошено от ярости. Казалось, он реально готов выпотрошить старика.
«Ого. Обычная барная драка стала смертоносной слишком быстро».
Калум вздохнул, сверкнув серыми глазами:
— Я нахожу кишки такими же малопривлекательными, как и кровь. Александр, вспомни, пожалуйста, что ты шериф этого округа.
— Черт, напрочь вылетело из головы. — Алек шумно выдохнул и расслабился. Он посмотрел на старика. — Торсон, похоже, ты получил возможность насладиться гостеприимством моей тюрьмы. Мне нужно слово.
Голос мужчины был хриплым, что не удивительно, учитывая колено Алека на его горле:
— Мое слово дано.
— Альберт? — Алек перевёл ледяной взгляд на толстяка.
— Мое слово дано, — ответил мужчина.
Калум выпустил своего пленника, а Алек поднял Торсона на ноги и, толкнув, поставил рядом с толстяком.
Стоя перед ними Калум скрестил руки на груди:
— Я прощу тебе долг передо мной, но эта женщина работает на меня, и она делала только то, для чего была нанята. — Его слова были тихими, но тон отдавал холодом. — Она не оскорбляла вас, но вы нанесли ей травмы. По закону взаимности вы ей обязаны. — Мужчина перевел взгляд на помещение бара, осмотрев его по кругу.
Озадаченная Вик проследила за взглядом Калума. Двое мужчин и студентки были в замешательстве. Так же, как молодая пара у камина, и мужчина у барной стойки. Все остальные смотрели на неё с различными выражениями на лице, меняющимися от холодной злости до простого оценивания. В следующее мгновение их головы слегка склонились, а по комнате прошел шепот:
— Ей причитается.
«Что,
Рот Торсона сжался в тонкую линию, когда тот смотрел на девушку, отвращение сквозило из каждой поры его тела. Но ответил он спокойно:
— Мы обсудим компенсацию с вами, козан… Калум.
— Да неужели, а я так не думаю. — Калум кивнул в сторону Вик. — Твое обсуждение будет с тем, кому ты должен. Я считаю её честной и справедливой, и верю, что она сможет определить равнозначную компенсацию для себя. Скажем, в понедельник в час дня в вашем магазине. Мисс Вэйверли вас это устроит?
— Конечно. Звучит отлично. — «На что она только что согласилась?» Чувствуя, как по лицу течет кровь, Вик сильнее прижала руку к ране на скуле и увидела, как потемнели от ярости глаза Алека. Ситуация была слишком неустойчивой, и поэтому отступить, чтобы разрядить обстановку, казалось лучшим решением. — Извините, я пойду, приведу себя в порядок.
Девушка двинулась через зал, не отрывая глаз от двери в кухню, чтобы избежать пристальных взглядов. Её лицо болело, но боль от унижения была сильнее. Этот старик и пальцем не должен был её тронуть. Но он не только её тронул, но и врезал как следует. Если судить по внешности, ему было около семидесяти.
«Семьдесят. Господи, помоги мне. Я даже тридцатилетний рубеж ещё не перешагнула. И что это было? Какой-то горный обычай? Калуму придётся ответить на несколько вопросов».
В кухне Вик плюхнулась на стул, пытаясь разобраться с выбросом адреналина.
К сожалению для её душевного спокойствия, Алек и Калум появились на кухне меньше чем через минуту. И выглядели они оба так, словно все ещё хотели кого-нибудь прибить. Её, наверное. Она плохо обслужила мужчин и разгромила полтаверны.
Девушка подняла руку и увидела, что костяшки на её пальцах кровоточат, а кровь капает на чистый пол кухни Калума.
«Боже, ну я и вляпалась».
— Простите, ребята. Я не…
— Заткнись, — сказал Алек.
И это была самая короткая фраза, которую она от него слышала. Да, он злился. Мужчина оторвал кусок бумажного полотенца от рулона и сунул его под воду. «Ладно, хорошо, затыкаюсь». Но Калум встал по другую сторону от неё, и ей действительно нужно сказать ему, как она сожалеет.
— Посмотри на меня, — сказал Алек.
Она повернулась и попала под влияние сверкающих зеленых глаз. Мужчина так близко встал перед ней на колени, что девушка смогла разглядеть бледные рубцы на его щеке. Параллельные линии. Она напряглась: линии как вокруг её ребер. «Следы когтей».
Алек взял её за подбородок жесткими пальцами. Теплыми.
— Не двигайся. Будет больно, малышка, — он приложил холодное, влажное бумажное полотенце к её скуле.
— Ауч, — пробормотала девушка.