Час оборотня (сборник)
Шрифт:
— Иными словами, — озадаченно сказал пожилой, — вы хотите нам что-то сообщить от его имени?
Я открыл рот и с наслаждением выговорил всё, что я хотел им сообщить от Гришкиного имени. Подробно и с указанием дороги.
Ангел соображал.
— И вы на этом настаиваете?
— Да! — бросил я, не задумываясь, а на чём это я, собственно, настаиваю: на тех этажах, которыми его только что покрыл, или ещё на чём?..
Ангел молчал. У него было измождённое лицо. Он как-то сразу растерял всю свою моложавость
— Мы принимаем ваши условия, — услышал я его усталый до безразличия голос.
— Условия?..
— Вернуть на корабль наших людей. Покинуть планету. Не возвращаться. Разве я неправильно вас понял?
Что-то громко брякнуло об пол, и я чуть было не нажал кнопку. Ангелочек, виновато на меня глядя, поднимал обронённый пистолет. Может, разоружить их на всякий случай?.. И тут до меня наконец дошло.
— Повтори… — хрипло потребовал я.
Пожилой повторил всё слово в слово. Я смотрел на него не отрываясь. Ангел не шутил. Ему было явно не до шуток. И он предлагал мне… Чёрт возьми, он предлагал мне жизнь!
— А… а Гришка?
— Теперь за него отвечаете вы.
Ни с того ни с сего я вспомнил вдруг, что не знаю, сколько сейчас времени, и, может быть, вечеринка ещё не кончилась, и Наташка, растерянно улыбаясь, бродит среди гостей…
Уйти с корабля живым! Живым…
— Ну вот что… — тоскливо выговорил я. — Никуда я отсюда не уйду, понял? Буду сидеть и буду держать палец на этой вот кнопке. Пока ты мне всё как есть не выложишь! А там посмотрим…
Он выслушал меня с полным равнодушием.
— Разрешите мне сесть, — попросил он.
Получив разрешение, опустился на выскочившее откуда-то из стены сиденье и долго молчал, как бы собираясь с силами.
— Что вас интересует?
— Почему вы все на одно лицо?
Ангел удивлённо поднял голову.
— Простите?..
Пришлось доходчиво объяснить.
— Я понял ваш вопрос, — вежливо прервал он меня. — Мы кажемся вам одинаковыми. Но, видите ли… Мы тоже разные, только не в такой степени, как вы. Что вас ещё интересует?
— Почему отозвали наблюдателей? Из каких таких этических соображений?
Он ответил не сразу.
— Ври быстрей, — процедил я.
Ангел как-то печально посмотрел на меня и стал вдруг удивительно похож на Гришку.
— Я не имею целью неправильно вас информировать, — сдержанно проговорил он. — Некоторые понятия являются труднопереводимыми…
— Ничего-ничего, — зловеще подбодрил я. — Ты знай переводи. Разберёмся как-нибудь…
— У вас бы это назвали плебисцитом, — после некоторого колебания сообщил он.
— Чем-чем?
— Плебисцитом, — повторил он. — Около четверти населения нашей планеты возразили против наблюдений такого рода…
— Ага… — сообразил я. — Проголосовали, значит… А устройство зачем оставили? Ну, то, которое Гришка потом ликвидировал!
— Видите ли… Некоторое время сохранялась вероятность, что наблюдения возобновятся, и…
— Кнопку нажать? — перебил я.
— Нет, — вздрогнув, отозвался он. — Пожалуйста, не надо…
— Тогда кончай врать! Говори, зачем наблюдали! Только быстро! Напасть хотели?
На секунду лицо у пожилого ангела стало… даже не знаю… надменным, что ли?..
— В отличие от вас, — сказал он, — мы не прибегаем к оружию.
— Ах, не прибегаете… А это?
— Это не оружие, — возразил он, взглянув на предъявленный ему ярко-оранжевый пистолет. — Оно не убивает.
— Не убивает… Да такой штукой весь штаб противника в шесть секунд можно перещёлкать!
— Вы выяснили всё, что хотели? — тусклым голосом спросил пожилой.
— Нет! — яростно бросил я. — Не выяснил! Если вы все такие чистенькие, такие все хорошие… чего ж от вас Гришка-то сбежал?
Ответом мне было молчание. Бесконечно повторяющийся мушиный звон аварийного сигнала, казалось, отсчитывает время. Наконец пожилой ангел поднял на меня тёмные, словно провалившиеся глаза.
— Если у вас больше нет вопросов, — негромко проговорил он, — то я готов сообщить наше единственное условие. Вы не препятствуете возвращению наших людей на корабль и даёте нам время покинуть планету.
Так. Кажется, Миньку Бударина берут за глотку. Ну-ну… Посмотрим, как это у них получится…
— Вы не учитываете одного, — добавил пожилой, обеспокоенно глядя, как я постукиваю пальцем по пульту в сантиметре от чёрной кнопки. — Недалеко отсюда расположен ваш населённый пункт. В случае ликвидации корабля ему будет нанесён значительный ущерб…
Пальцы мои подпрыгнули и сами собой поджались в кулак. Вот это он меня подсёк!.. Врёт, говорил я себе. Уж больно глаза честные… Конечно, врёт!.. Гришка ведь рассказывал: вспышка. Неяркая вспышка. Хотя… Он же ещё отходил на безопасное расстояние… А корабль-то — вон какая махина… Значит, всё-таки… Я представил, как холодное белое пламя беззвучно слизывает щебкарьер… пещерку, Гришку с Люськой… И город — в девяти километрах… Наташка, мать…
Я сидел как примороженный.
— Так вы принимаете наше условие?
Я с трудом разорвал намертво спёкшиеся губы. И надо бы соврать, сказать, что все, мол, предусмотрели, и город, дескать, эвакуировали, но… Ума у меня тогда на это не хватило!
— Почему вы молчите?
Я медленно поднялся с кресла и взял с пульта свой пистолет. Пыль с него куда-то делась, и теперь он снова был яркий, блестящий, новенький. Я взвесил его в последний раз на руке и бросил обратно.
— Спички верни… — с ненавистью глядя на пожилого, сказал я.
— Простите?..
— Ну спички, спички! То, что я вам днём отправил! Такая коробочка с палочками…