Час скитаний
Шрифт:
Не за горами времена, когда не только failed states, «государства-неудачники» – но и любой маньяк или фанатик смогли бы приготовить боевой штамм вируса в нано-микроволновке у себя на кухне. Об этом предупреждал Рэй Курцвейл [4] .
Но пока главной угрозой была одна страна, всё ещё располагавшая слишком большим количеством ядерного оружия и даже собиравшаяся свой арсенал наращивать.
Элиот Мастерсон задолго до первых значительных успехов взял за правило никогда не откладывать дела в долгий ящик. Даже если очень хотелось. Смета расходов была составлена
4
Курцвейл, Рэймонд – американский изобретатель и футуролог. Известен прогнозами, учитывающими появление искусственного интеллекта и средств радикального продления жизни людей. С декабря 2012 года Курцвейл занимает должность технического директора в области машинного обучения и обработки естественного языка в компании Google.
Техническая часть проекта была готова на следующее утро после озарения на космодроме. Он придумал её в пентхаусе, который арендовал со всей обстановкой специально для приватных встреч, хотя мог себе позволить купить его вместе с находящимся внизу небоскрёбом в семьдесят этажей. И ещё десять таких же. Но он не терпел «статусных расходов», а ещё меньше любил, когда деньги лежат мёртвым грузом.
Зато, как и вся его недвижимость, апартаменты были оборудованы системой «умный дом». Она могла не только поддерживать чистоту и кондиционировать воздух, но и заказать по сети и приготовить к его прибытию скромный обед или ужин. И не только готовую пиццу. Скромный по его меркам. Маленький конвейер, миниатюрный лифт, несколько манипуляторов – и вуаля! Bon appetit. И всё это без помощи прислуги из плоти и крови.
В этот раз он заказал машине хорошо прожаренный стейк. Вегетарианцем Элиот не был, давно решив, что для каждого периода жизни свои радости. Когда-то ему нравилось играть с конструктором «Лего», потом пришёл черёд видеоигр (подростком он их даже создавал сам), а потом он отдыхал от стремительного восхождения по социальной лестнице с противоположным полом. Немного старомодно, да. А когда он станет, как собирался, существом из волн и энергии, то найдет свои радости. Например, исследовать кривизну многомерного пространства-времени. Но глупо отказываться от тех источников удовольствия, которые тебе дает природа на текущем этапе. С этим даже буддисты не спорят.
Посвящать других всё равно пришлось бы, но этот момент Мастерсон старался максимально отсрочить. Однако и тянуть было нельзя. Он чувствовал, что в воздухе пахнет озоном, а значит, будет гроза.
Кто-то на его месте думал бы о своём состоянии и обо всех незаконченных проектах и планах. Кто-то – о семи детях от двух браков и двух бывших жёнах, с которыми он сохранил хорошие отношения. А он думал о цивилизации.
Никто кроме него не мог сделать эту работу. Работу хранителя.
Элиот ещё надеялся на лучшее. На то, что он ошибся. Но допускал и вариант чёрного лебедя – общипанного, с перьями в радиоактивном мазуте, с красными глазами, готового наброситься и заклевать любого. Лебедя-зомби. Поэтому и хотел подстраховаться: за себя и за те семь миллиардов людей, которые о лебеде не подозревали. Нет, спасти их он, конечно, не мог. Речь шла только о наследии.
Для начала он разузнал всё, что касалось работ в двух интересующих его направлениях. Первое, оптимистическое – сохранение памяти цивилизации. Второе, пессимистическое –
Разузнал… и нашёл их страдающими безнадёжным дилетантизмом, а то и шарлатанством. Они не учитывали того факта, что вместо «мягкой посадки» человечество может ждать «взрывная декомпрессия». Часы Судного дня в Чикагском университете уже перевели к двум минутам до полуночи, а наивные идиоты всё ещё верили, что после обмена ядерными ударами уцелевшие народы заплачут, обнимутся и мирно выстроятся в очередь, чтобы по-братски поделить остатки ресурсов и сбережённые технологии.
Несомненно, такие клады как «Global Seed Vault» на Шпицбергене приберут к рукам сильные. Дай бог, чтобы они при этом не разрушили их. Но, к сожалению, этим хранилищем семян на острове Свальбард примеры настоящих работающих «ковчегов» и исчерпывались.
Остальные частные и получастные проекты годились только как приманка для туристов. Государства подходили к этому более основательно. Русские с упорством барсуков рыли нору на Урале. Американцы, китайцы, японцы и даже финны делали нечто подобное у себя. Но всё это были проекты с горизонтом в пятьдесят-сто лет. И все они касались в основном сохранения материи, точнее, элиты, а не памяти, знаний и технологий.
Элиот собирался заполнить этот пробел. Но если выполнение пункта 1 требовало колоссальных затрат сил, денег и времени, то пессимистический пункт 2 (т. е. Монумент человечеству), был вполне осуществим за какие-то несколько десятков миллионов долларов и в течение месяца. Именно с него Мастерсон и собирался начать.
Был ли этот пункт таким же нужным, как первый? Безусловно. Даже если человечеству в полном составе суждено погибнуть от собственной глупости, труд сотен и тысяч поколений не должен пропасть зря.
«Пусть мы будем хотя бы антипримером», – подумал Элиот, вращая перед глазами объёмные изображения подземелий горы Ямантау. Кроме него их видели всего человек двадцать во всём Западном полушарии. Да, русские вбухали в это строительство не меньше половины годового бюджета своей страны в тучные годы высоких цен на нефть.
«Она им не поможет…»
Но и из такой огромной норы на любом из материков Земли не получится обелиска для homo sapiens. Монумента, предназначенного даже не для далёких потомков – таковых может не быть, – а для чужаков, которые благодаря ему поняли бы, чем были люди и чего они достигли.
«И на чём споткнулись».
После Заката то, что не уничтожат дикари, уничтожит время. Артефакты ещё раньше приспособят под предметы культа, а прежние командные пункты и убежища – под святилища и гробницы. Оледенения будут сменяться похолоданиями и наоборот. А дрейф континентов – идти своим ходом. Появятся новые горные массивы и новые дуги тектонической напряжённости. И даже материковые плиты не гарантируют стабильности. Пройдёт пара десятков миллионов лет – и не останется следа от тех пещер. Хотя в реальности они рассыпятся гораздо раньше.
Околоземное пространство – это тоже не вечность. Был проект Европейского Космического агентства, но пока он не пошёл дальше набросков. И даже если рассчитать орбиту, свободную от мусора и метеоритных потоков, нельзя исключить возможность падения на поверхность… Космическая пыль постепенно проест корпус аппарата и доберётся до содержимого. Всего за каких-то сто миллионов лет.
На Земле за это время тела людей превратятся в нефть. Не всех, конечно, а только погребённых в специфических условиях – лежащих под массивными завалами, смытых волной цунами и затянутых в ил, поглощённых разверзшейся землёй… Остальные превратятся в прах.