Час волка

МакКаммон Роберт Рик

Майкл вернулся к фотографии Адама, чтобы как следует изучить каждый дюйм этого бесцветного невыразительного лица. За ним, подумал он, заперто что-то очень важное. Он чуял это так же верно, как ощущал запах бургундского в дыхании Пирла Мак-Каррена и мускусный запах пороха на коже Габи.
– Я найду способ побеседовать с ним, - сказал Майкл.

– При свете дня?
– Мак-Каррен поднял на него растрепанные огненно-рыжие брови.
– Под наблюдением нацистов?

– Да, - ответил Майкл с уверенностью. Он несколько секунд выдерживал взгляд Мак-Каррена, и шотландец замычал и отвел глаза. Как он будет выполнять свою задачу, Майкл еще не знал, но способ должен

быть найден. Он бы не для того прыгал из проклятого аэроплана, рассудил он, чтобы смириться и вернуться назад только поэтому, что положение оказалось невозможным.
– Мне нужно удостоверение личности и пропуск на проезд в автомобиле, - сказал он.
– Я не хочу, чтобы меня забрали до того, как я попаду в Париж.

– Идите за мной, - Мак-Каррен жестом показал ему на коридор, ведущий в другую комнату, где на треноге стоял фотоаппарат и двое человек работали за столом, тщательно ретушируя последние штрихи на поддельных нацистских пропусках и удостоверениях личности.
– С вас сделают снимок, и мы изготовим вам удостоверение соответствующей давности, - объяснил Мак-Каррен.
– Ребята тут - старые умельцы в таких делах. Идите сюда.
– Он прошел в следующую комнатушку, где Майкл увидел полки с различной нацистской формой, полевой серой и темно-зеленой, фуражками, касками и обувью. Три женщины сидели за швейными машинками, пришивая пуговицы и знаки различия.
– Вы будете офицером по связи, ответственным за эксплуатацию телефонных линий. К тому времени, когда вы будете выходить отсюда, вы будете знать все о линиях немцев и во сне сможете наизусть перечислить свои узлы и их размещение. На их изучение вам дается два дня. За это время немчики должны успокоиться. В Париж вы поедете с водителем. Одним из моих Андре. У нас есть прекрасный блестящий штабной лимузин, спрятанный неподалеку отсюда. Большой босс говорит, что вы знаете немецкий язык, поэтому тронетесь в восемь часов - вот все, что я могу вам сказать.
– Он выудил карманные часы и открыл крышку.
– Значит, у вас есть еще четыре часа, чтобы помыться и немного поспать. Мне кажется, вы в этом нуждаетесь.

Майкл кивнул. Четырех часов сна будет для него достаточно, и ему хотелось смыть с лица маскировочную раскраску и пыль.

– А душ у вас тут есть?

– Не совсем.
– Мак-Каррен слегка улыбнулся и глянул на Габи, вошедшей вслед за ними.
– Это место было сооружено римлянами, давно, еще когда Цезарь был большой шишкой. Они любили ванны. Габи, не возьмешься ли ты поухаживать за нашим другом?

– Сюда, - сказала Габи и пошла из комнаты, а Майкл следовал в нескольких шагах за ней.

– Габи?
– Мак-Каррен подождал, пока она остановится и посмотрит на него.
– Ты проделала там просто чертовски хорошую работу.

– Мерси, - ответила она без всякого намека на удовольствие от похвалы. Ее сапфирно-голубые глаза, изумительные на ее пыльном точеном лице, остановились на Майкле Галатине. Они смотрели на него с холодным профессиональным уважением. Уважение одного убийцы другим, подумал Майкл. Он был рад тому, что они воюют на одной стороне.
– Идите за мной, сказала она ему, и он пошел по сырому подземному коридору.

3

– Вот для вас ванна, - сказала ему Габи, и Майкл остановился, разглядывая каменный бассейн футов пятнадцати по диагонали и четырех футов в глубину, заполненный водой, в которой плавали опавшие листья и трава. Вот вам мыло, - сказала она и бросила ему твердый белый брусок с деревянной полки, на которой также висело несколько выглядевших поношенно, но чистых полотенец.
– Мы налили эту воду всего лишь

пару дней назад. Она показала ему на большой каменный желоб, выступавший из стены над ванной.
– Надеюсь, мытье в воде, в которой уже принимали ванну, не вызывает у вас возражений?

Он улыбнулся как можно элегантнее.
– Если только это все, для чего ею пользовались.

– Нет, для этого у нас есть нечто другое.

– Коммунальные удобства?
– сказал Майкл, и вдруг Габи стащила с себя свой заношенный свитер и стала расстегивать блузку. Он смотрел, как она раздевалась, не зная, как это воспринимать, и она посмотрела на него, снимая блузку, из-под которой показался лифчик.
– Надеюсь, вы не возражаете, - сказала она и, не прекращая раздеваться, достала за спиной и расцепила лифчик.
– Мне тоже нужно вымыться.
– Лифчик упал, ее груди полностью обнажились.

– О, нет, - сказал Майкл.
– Нисколько.

– Я рада. А если бы даже вы и возражали, мне все равно. Некоторые мужчины... представляете ли... стесняются мыться с женщинами.
– Она сняла ботинки и носки и стала расстегивать брюки.

– Не представляю, - ответил Майкл, скорее себе, чем ей.

Он снял шапочку и расстегнул парашютный комбинезон. Габи без колебаний сняла последнее белье и совершенно голая пошла к ступенькам, спускавшимся под воду. Она спустилась по ним, и Майкл услышал, как у нее сперло дыхание, пока вода подходила до уровня бедер и живота. Ключевая вода, подумал он. Подаваемая через систему древнеримских труб к тому, что служило общественной баней, вероятно, в своего рода храме. Габи сделала последний шаг, вода накрыла ее грудь, и наконец она выдохнула воздух, который задерживала в легких. Здесь внизу было весьма прохладно, чтобы окунаться, но ему не улыбалось ехать в Париж, не имея еще два дня возможности вымыться. Он переступил через свое сброшенное белье и пошел к ступенькам. От холодной воды у него тут же свело лодыжки, потом колени... ну, такое ощущение не забывается.

– Сводит тело, - сказал Майкл, стиснув зубы.

– Потрясающе. Вы, должно быть, привычны к холодной ванне, да? Прежде чем он ответил, она дошла до центра бассейна и окунулась с головой. Затем быстро выскочила и отвела руками свои густые черные волосы с лица на затылок.

– Пожалуйста, мыло?..

Она поймала брошенный им кусок и стала намывать волосы. От мыла пахло салом и овсянкой, оно явно не было сортом, покупаемых в парфюмерных салонах.

– Вы быстро соображали там, в Безанкуре, - сказала она ему.

– Не особенно. Я просто использовал имевшиеся возможности.

Он присел в воду по горло, пытаясь привыкнуть к холоду.

– Вы часто так делаете?
– спросила она, с ее волос падали мыльные хлопья.
– Используете возможности?

– Это единственное, что я умею.
– "Волчий способ", - подумал он. Брать, что дают.

Габи намылила себе руки, плечи и груди, движения ее были скоры и расчетливы, а не медлительно-соблазняющими.

Здесь ждать нечего, - подумал Майкл.

Габи просто механически действовала. Казалось она совершенно не думала о том, что ее плотное крепкое тело было менее чем в семи футах от него, и эта ее незаинтересованность - ее уверенность в том, что она может справиться с любой проблемой, если та возникнет - заинтриговала его. Но от холодной воды возникла только дрожь, а не пробуждение желания. Майкл наблюдал, как она намыливала спину, сколько могла достать, но не попросила его помылить остальное. Потом она намылила лицо, еще раз окунулась и вынырнула с розовыми щеками. Затем бросила мыло ему.