Чаща
Шрифт:
Дракон по-прежнему сидел в кресле, подперев голову кулаком.
— Скажи мне вот что, Солья, — процедил он. — Ты вообще задумывался, что именно ты найдешь тут, в моих чертогах, если я в самом деле оставил на свободе того, кто затронут порчей?
Сокол замялся. Дракон неспешно поднялся с кресла. Вокруг него с пугающей стремительностью сгущалась тьма, наползли тени и поглотили высокие свечи, сияющие волшебным огнем. Дракон сошел с возвышения; каждый его шаг отзывался гулким и грозным звоном громадного колокола. Принц Марек и Сокол невольно отпрянули; принц схватился за рукоять
— Если бы я был побежден Чащей, — промолвил Дракон, — на что вы рассчитывали здесь, в моей башне?
Сокол уже свел руки, соединив треугольником большой и указательные пальцы, и забормотал что-то себе под нос. Я почувствовала гул его нарастающей магии, а затем в обрамлении его пальцев замелькали тонкие искрящиеся росчерки света. Они ускорялись и ускорялись, пока не засиял весь треугольник; от него как от искры вспыхнуло белое пламя и одело фигуру мага переливчатым ореолом. Сокол широко развел руки, над ними шипели и потрескивали языки огня, на пол дождем сыпались искры — казалось, он приготовился к броску. Эти чары были такими же нетерпеливо-жадными, как огнь-сердце в склянке: они так и рвались пожрать весь воздух.
— Триозна грежни, — бросил Дракон, и языки пламени погасли, точно оплывающие свечи; по залу просвистел холодный резкий ветер, остудил мне кожу — и исчез.
Незваные гости, оторопев, смотрели на него во все глаза. Только тогда Дракон раскинул руки — и пожал плечами.
— По счастью, — произнес он своим обычным язвительным тоном, — я далеко не так глуп, как вы себе навоображали. Вам крайне повезло. — Дракон развернулся и направился назад к креслу; тени, отступая от его ног, отхлынули назад. Вновь зажегся свет. Я отчетливо видела лицо Сокола: оно не было преисполнено благодарности — черты его словно сковало льдом; прямые губы поджались.
Наверное, ему ужас до чего надоело считаться вторым магом Польнии. Я ведь о нем слыхала: он нередко упоминался в песнях про войну с Росией — хотя в нашей долине, понятное дело, о чужом маге барды пели мало. Мы ведь хотели историй про Дракона, про нашего мага, мы собственнически им гордились и были куда как довольны, слыша снова и снова, что он самый могущественный маг во всей стране. Но прежде я не задумывалась о том, что это значит, и давно разучилась его бояться — слишком много времени мы провели вместе. А сейчас мне принудительно напомнили о его мощи — ведь на моих глазах он играючи задушил магию Сокола! — его власть над миром так велика, что Дракон внушает страх даже королям и другим магам.
Принцу Мареку, ясное дело, это напоминание понравилось ничуть не больше, чем Соколу; рука его задержалась на рукояти меча, а лицо посуровело. Но вот он снова вскинул глаза на Касю. Я вздрогнула и попыталась ее удержать, но тщетно: Кася отстранилась от меня, вышла из алькова и направилась к принцу через весь зал. Я хотела было шепотом предостеречь ее, да не успела. Кася уже присела перед Мареком в реверансе, склонив златокудрую голову. А затем выпрямилась и посмотрела ему в лицо: в точности так, как я представляла себя на ее месте много долгих месяцев назад. И уж она-то не запиналась и не мямлила.
— Сир, — промолвила она, —
В голове моей молитвой отчаяния проносились бессчетные заклинания. Если принц обнажит против нее меч… если Сокол попытается поразить ее заклятием…
Принц Марек глядел на нее: сурово, пристально и напряженно.
— Ты побывала в Чаще? — спросил он.
Кася кивнула:
— Меня забрали ходульники.
— Иди посмотри на нее, — бросил принц Соколу через плечо.
— Ваше высочество, — начал было Сокол, подходя ближе. — Любому ясно, что…
— Молчи, — перебил принц — как ножом отрезал. — Мне он по душе ничуть не больше, чем тебе, но я тебя не политики ради сюда притащил. Посмотри на нее! Она затронута порчей или нет?
Сокол помолчал, озадаченно хмурясь.
— Тот, кто пробыл ночь в Чаще, неизбежно…
— Она затронута порчей?! — повторил принц, резко и жестко выделяя каждое слово. Сокол медленно обернулся и посмотрел на Касю — впервые посмотрел как следует, и в лице его отразилась растерянность. Я оглянулась на Дракона, еще не смея надеяться и все-таки надеясь: если только эти двое прислушаются…
Но Дракон не смотрел ни на меня, ни на Касю. Он смотрел на принца, и лицо его было суровее камня.
Сокол тут же приступил к проверке. Он требовал то зелья из Драконовых запасов, то книги с его полок, и Дракон, не споря, тут же посылал меня бегом принести все, что нужно. В остальное время Дракон велел мне оставаться в кухне. Сперва я подумала, он щадит меня и не хочет, чтобы я присутствовала при испытаниях — ведь некоторые из них так же страшны, как похищающая дыхание магия, которую он испробовал на мне, когда я вернулась из Чащи. Даже в кухне я слышала, как сверху доносятся речитатив Сокола и сухое потрескивание его чар. Эти звуки отдавались в моих костях точно далекий рокот громадного барабана.
Но на третье утро я вдруг заметила собственное отражение в одном из пузатых медных котлов и поняла, что выгляжу сущим чучелом. Мне и в голову не приходило наколдовать себе чистое платье — сейчас, когда над головой раздавался весь этот зловещий грохот и я изнывала от тревоги за Касю. Если я вся с ног до головы заляпалась, изгваздалась и закапала одежду слезами, меня это ничуть не удивляло, да и не заботило; но ведь и Дракон не попрекнул меня ни словом. А он то и дело спускался в кухню приказать, чтобы я принесла то и это. Я внимательно вгляделась в свое отражение, а в следующий раз, когда Дракон сошел вниз, я выпалила:
— Ты убрал меня с глаз подальше, да?
Задержавшись на последней ступеньке, Дракон промолвил:
— Разумеется, я убрал тебя с глаз подальше, а ты как думала, идиотка?
— Но он же не вспомнит, — предположила я, разумея принца Марека. Слова мои прозвучали встревоженным вопросом.
— Еще как вспомнит, дай ему хоть полшанса, — возразил Дракон. — Для него это слишком много значит. Старайся лишний раз не попадаться на его пути, веди себя как самая обыкновенная служанка и не пользуйся магией там, где он или Солья могут тебя увидеть.