Чаша и Крест
Шрифт:
Предполагалось, что мы проводим инспекцию перед прибытием мессира Ронана и магистра Лоциуса. На самом деле каждый из нас был занят своим собственным, далеким от этого делом. Бэрд сопровождал Гвендора, что считал своим главным занятием, ну и заодно присматривал одним глазом, как идет дело с доставкой и погрузкой на корабли орденского золота. Жерар всячески пытался заслужить прощение Гвендора, который подчеркнуто не обращал на него никакого внимания. Я пытался понять, что вообще происходит, и одновременно жестоко мучился от жары. А что на самом деле делал и о чем думал Гвендор — как всегда, до конца не знал никто. В принципе он вел неторопливую деловую беседу с Бэрдом
Гвендор не сильно изменился за эти два года, что мы провели на востоке. Лицо его, конечно, покрылось темным загаром, как у всех нас, но шрамы тоже потемнели и выделялись так же резко, и он так же улыбался одной половиной лица. К следу от мачты прибавился еще тонкий шрам на лбу и виске от кривого меча горцев, но его закрывали падающие на лоб волосы, в которых было еще совсем немного седых прядей. Сейчас он сидел у перил балкона и внимательно слушал низкий голос Бэрда, полузакрыв глаза, но я видел, что на самом деле он напряженно ждет чего-то. Жару он переносил совершенно спокойно — или опять-таки делал вид, но я успел неплохо изучить его за это время и понимал, что чем безмятежнее и отрешеннее выражение его лица, тем более собран и натянут он внутри.
Может быть, эта тревога была вызвана присутствием слишком большого количества чашников в порту? Ташир был единственным местом, где оба ордена невольно сталкивались вместе и ничего не могли с этим поделать. Если говорить правду, то чашников было еще больше, чем нас, потому что мы в основном держали за собой крепости в горах, и Ташир был для нас не более чем гаванью, а они вели бурную торговлю, не забираясь в горы. Мало какие купцы из Валлены и Эбры осмеливались плавать в Ташир без их сопровождения.
Поэтому синие камзолы с белыми плащами и темно-фиолетовые с зелеными часто натыкались друг на друга в толпе. Пока обходилось без серьезного кровопролития, но только пока. Вчера Жерар въехал кому-то в зубы рукоятью шпаги и поэтому сегодня находился под домашним арестом.
— Еще один корабль чашников, — сказал Жерар, внимательно глядя на причал. — Такое впечатление, что они собираются высадить здесь десант.
— Подозреваю, Ронан будет не сильно доволен, что его встречает такой эскорт, — пробормотал Бэрд.
— А что ты прикажешь мне делать? Издать боевой клич и ринуться в атаку? — Гвендор пожал плечами.
— О мой командор, я в смятении, — Жерар возвел глаза к небу, — не нахожу в вас беспощадной ярости к врагам нашего ордена.
— Интересно, в чем же именно заключается их враждебность? Не в том ли, что они надели плащи другого цвета?
— Только не пытайтесь говорить такие вещи никому, кроме нас, — сказал Жерар, глядя на Гвендора широко распахнутыми глазами. — Я человек широких взглядов, всем известный своим миролюбием и терпимостью, а эти двое ничего не поняли из-за своей тупости. Но если вы скажете такое магистрату, они самое лучшее решат, что у вас помутилось в голове, после того как вас по ней стукнули мачтой. Кстати, именно эти милые люди в красивых плащах другого цвета.
— Не стоит так сильно беспокоиться обо мне, Жерар, — протянул Гвендор, почти совсем прикрывая глаза. — В отличие от тебя, я довольно сносно разбираюсь в том, что, когда и кому следует говорить.
Жерар открыл рот, чтобы ответить — они довольно часто так препирались, причем оба находили в этом своеобразное удовольствие, но тут Жерар снова отвлекся, взглянув в сторону причалившего корабля чашников.
— О небеса, не могу поверить своему счастью! Неужели сама блистательная Рандалин удостоила Ташир своим присутствием?
Я вздрогнул, услышав это имя. Передо мной опять возникло лицо с приподнятой в оскале верхней губой и неуловимое движение, выбивающее шпагу у меня из рук. Наверно, я покраснел и мог надеяться только на то, что это можно списать на жару.
Она сходила в этот момент по перекинутым мосткам. Одетая в простой костюм своего ордена, без всяких знаков отличия, но мне показалось, что многие в порту остановились, невольно глядя на нее. Вроде ничего особенного не было в этой складной фигуре молодой женщины, но каждое ее движение было наполнено какой-то сжатой энергией, уверенностью и вызовом. Вызывающе ярко сверкали на солнце отросшие до плеч кудрявые волосы, вызывающе прямо смотрели серые блестящие глаза, вызывающе лежала рука на эфесе длинной шпаги в черных ножнах. Она обернулась, что-то бросив через плечо своим спутникам, в которых я узнал все тех же Джулиана и Санцио. К ним, правда, прибавился еще один, молодой мужчина небольшого роста, с мечтательно изогнутыми бровями и яркими губами. Так они и шли дальше, переговариваясь и, видимо перебрасываясь какими-то шутками, потому что на губах Рандалин появилась кривая ухмылка, а все трое периодически забегали вперед, размахивая руками и очевидно пытаясь перещеголять друг друга в искусстве веселить свою спутницу.
Все вместе они представляли весьма живописную картину — идущая посередине Рандалин, с ее неторопливыми, плавно перетекающими движениями и яркими кудрями, выбивающимися из-под узкополой шляпы с большой пряжкой; высокий мускулистый Джулиан, держащийся за ее плечом — ему очевидно доставляла удовольствие роль немногословного телохранителя; воодушевленный Санцио, чьи синие глаза не отрываясь следили за каждым ее движением. Не говоря уже про последнего, чьего имени я не знал, но кто явно выделялся из толпы меланхолическим выражением лица, излишним количеством кружев на костюме и лютней, которую он нес под мышкой.
— Эта девушка нигде не пропадет, — заметил Жерар, облокачиваясь на перила рядом со мной. — Двух любовников ей, видимо, было недостаточно, так она завела третьего.
— Ты так уверен в этом? — сказал я неожиданно для себя. — Можно подумать, что ты и к ней заглядывал в окна по твоей любимой привычке.
— Торстейн, сердце мое, — всплеснул руками Жерар, — попытка бить меня моим же оружием говорит о том, что тебе это все глубоко небезразлично. По крайней мере ты сам очевидно не прочь заглянуть к ней в окно. И это понятно — в отличие от усатой жены Мерриди она явно использует далеко не одну и ту же позу.
Я снова почувствовал, как кровь бросилась мне в лицо, и, спохватившись, взглянул на Гвендора. Тот по-прежнему сидел, опираясь о перила балкона, полузакрыв глаза и обернув к площади изуродованную сторону своего профиля. Его лицо показалось мне словно вырезанным из камня — ни один мускул на нем не дрогнул, и он почти даже не пошевелил губами, когда произнес:
— Меня поражает твоя осведомленность о внутренних делах вражеского ордена.
— Своих врагов надо знать в лицо и ниже, — ответил Жерар, не моргнув глазом. — К тому же, мой командор, я ведь так люблю сплетни.