Чаша роз
Шрифт:
— Неделю. — Она посмотрела на меня, и снова я увидел в ее глазах печаль. Я взял ее за руку, не обращая внимания на то, что лошади при этом замедлили бег.
— Я понимаю, что вам не нравятся обстоятельства моего предложения. Если вас это успокоит, ваша матушка дала свое согласие на это, если возникнет необходимость. — Я выудил из внутреннего кармана пальто записку, которую дала мне леди Темплар, и вручил ее Арабелле. Она уставилась на нее, потом взяла и прочитала.
— А-а-а… — протянула она. — Понятно. — Она закусила нижнюю губу, потом вздохнула: — Хорошо… — Набрав грудь воздуха, она взглянула мне в глаза: — Могу я подумать, перед тем
По выражению ее глаз я видел, что она не хуже меня понимает, как невелик у нее выбор. Обстоятельства, в которых мы оказались, отнюдь не такие, при которых любая леди хочет получить предложение руки и сердца, и меньшее, что я мог для нее сделать, — это позволить ей притвориться, что у нее есть возможность отказать без ущерба для своей репутации.
— Конечно, — сказал я.
— Будет удобнее, если мы будем женаты, нам тогда не понадобится горничная, — ответила она.
— Да.
— И наш долг доставить Грааль в должное место и уберечь Копье от вражеских рук. — Она по-прежнему не спрашивала, а утверждала.
— Да.
— Не слишком мне нравится этот долг, — сказала она.
— И мне тоже, — ответил я.
— Ох, Уильям! Мы угодили в переделку.
Я услышал слезливый смешок. Я смотрел на Арабеллу, спина ее была Прямой, как древко знамени на военном смотре, губы сложились в кривую улыбку, глаза мокрые от слез.
Я пропал.
— Ах, Арабелла! — Обняв, я поцеловал ее.
Она не сопротивлялась, только вздохнула и позволила мне притянуть ее ближе. Ее губы были нежными и сладкими, слаще вина, ее дыхание было как мед. Холодный ветерок проник в карету, но мне это было не важно, мне было достаточно тепла Арабеллы, ее готовности позволить мне касаться ее и обнимать. Я посмел углубить поцелуй, она по-прежнему не сопротивлялась. Вместо этого она закинула руки мне на шею и теснее прижалась ко мне. И в этот миг я знал, что она для меня дороже Грааля.
Грааль.
Впервые в жизни я был близок к тому, чтобы проклясть его и мой долг. Я отстранился, и ее изумленный взгляд едва не заставил меня снова поцеловать ее.
— Что? — сказала она.
Я прочистил горло.
— Мы… мы должны ехать. — Лошади послушно остановились, когда я выпустил из рук поводья. Похоже, они знали мои помыслы лучше, чем я сам.
— Д-да… конечно, — согласилась она.
Вероятно, прошло лишь несколько минут — они показались часами, — до того как Арабелла вдруг сказала:
— Хорошо, я выйду за вас.
Она придвинулась ко мне ближе и положила плед нам на колени. Я был рад теплу и еще больше рад тому, что его источником была Арабелла. Хотя бы ненадолго я найду в этом утешение.
Мы сегодня поженились, Уилл и я.
Мне следовало желать чего-то большего, чем специальная лицензия (ему пришлось засвидетельствовать маме свои намерения перед отъездом из Лондона, и ничего не оставалось, как получить специальную лицензию), подписанная незнакомцами в маленькой провинциальной церкви, но полагаю, что я более эксцентрична, чем Уилл, поскольку не могла удержаться от мысли, что куда романтичнее пожениться, убегая от злодеев, готовых захватить древние реликвии, чем стоять у алтаря в окружении кучи родственников.
Куда быстрее путешествовать без горничной, ведь нам нужно моментально ехать
Ситуация наша, увы, по-прежнему неловкая. Я отправилась в приготовленный для нас номер, горничная гостиницы помогла мне раздеться и надеть ночную сорочку. Но, ответив на раздавшийся вскоре стук в дверь, я сообразила, что номер состоит из одной комнаты. У вошедшего Уилла был очень неловкий вид.
— Мы женаты, и хозяин гостиницы решил… — Он стоял у двери, поза его была скованной, он смотрел куда-то за мое левое ухо. Я обернулась, на стене за моей стеной не было ничего, кроме криво повешенного и плохо написанного натюрморта, изображавшего переспелые фрукты в чаше. Я снова взглянула на Уилла и заметила краску на его щеках.
Я сообразила то, что он уже понял. Нам предстоит провести ночь вместе, в этой спальне. И почувствовала, как вспыхнули и мои щеки.
Мне было невыносимо, что он смущается из-за меня.
— И хозяин рассудил правильно. Мы действительно женаты, и, как я понимаю, это вполне естественно, что супружеская пара занимает одну спальню.
— Это неловко… Мы оба не намеревались…
— Намеревались или нет, теперь есть то, что есть, — решительно сказала я. — Я… я против этого не возражаю. — Я думала о риске, который мы взяли на себя, об обязательстве Уилла защищать меня, Хранительницу Грааля. Я знала, какого рода риск это может повлечь за собой. Ведь мой отец тоже выполнял поручения Совета. И что с ним стало?! Я вдруг почувствовала, что заполучу все что могу, от пребывания с Уиллом, просто на случай… на всякий случай…
Его лицо на миг прояснилось, но потом он покачал головой:
— Вы не понимаете, Арабелла. Как рыцарь и Хранительница Грааля мы должны блюсти чистоту и целомудрие.
Мое разочарование оказалось сильнее, чем я ожидала. Признаюсь, мне было любопытно, что происходит в супружеской постели. Хотя у меня были смутные представления, мама, конечно, не рассказывала мне об этом, ограничившись замечанием, что «это приятно», она не ожидала, что я так быстро выйду замуж.
— Но… но тут не на чем спать. Кроме этой кровати.
— Я буду спать в общей комнате внизу. — Он повернулся к двери, но я подбежала и схватила его за руку:
— Разве это не привлечет к нам внимание? Особенно после того, как мы так старались скрыть наше местопребывание. — Мы даже зарегистрировались в гостинице под вымышленными именами: мистер Уилфред и миссис Ровена Эванхо. Имя Ровена мне никогда не нравилось, но это мое второе имя, и на него приятнее отзываться, чем на совершенно фальшивое.
Мои доводы его еще больше раздосадовали.
— К несчастью, вы правы. Я буду спать у камина.
Я вдруг устала от чести, добродетели, от Грааля, оттого, что я его Хранительница, — от всего.
— Не глупите. Мы женаты.
Уилл помрачнел, как грозовая туча.
— Господи! Белла, разве вы не понимаете? Я должен был хранить Копье Всевластия, а не бросать его, но кинул его в Темзу, я настолько не гожусь в рыцари, что не смог сберечь его, и его нашли агенты Бонапарта. Я ухитрился получить рану и оказался неспособным завершить свой долг, который еще не исполнил. Я не уберег вас от похищения, в действительности это я привел к вам злодеев. И теперь, когда единственное, что мне осталось, чтобы искупить вину, — это доставить Грааль в надежное место, и чистота, которой я пытаюсь себя посвятить, вы невыносимо искушаете меня.