Частная Академия

Ланская Алина

Снова грохот, потом все стихает. Я сижу под дверью, надеясь, что они продолжат разговор, но затем гаснет свет и повисает тишина. Медленно плетусь к себе, по пути заглядываю к близнецам. Дрыхнут без задних ног! Ну хоть что-то хорошее!

Все равно сейчас не усну, поэтому открываю ноут и жадно читаю про академию.

Мама права, а вот папа ошибается. Это реально очень крутой вуз, не сравнить с нашим читинским. Ильдаровна не соврала. Готовят они больше для нефтегазовой отрасли специалистов, но и

с моей любимой физикой здесь есть где разгуляться.

Поманили сказкой и отобрали!

Засыпаю под утро в слезах, а когда просыпаюсь через четыре часа, не нахожу в кровати ноут. А ведь помню, что не перекладывала его на стол. Мама, значит, заходила.

День начинается с похода в огород за свежей картошкой и огурцами. Затем я бужу Ваську с Серегой, с боем отправляю их умываться. К родительской спальне не подхожу, и так знаю, что мама уехала на работу. У нас недалеко от Читы есть отличный отель, похожий на дом отдыха. Мама там клинингом занимается — убирает в номерах, если сказать проще. И я с ней много раз ездила, почти каждое лето помогала, но сейчас я нужнее дома.

— Руки помыли? А глаза? Ну все, марш за стол. Завтракайте и в огород. Поливать помидоры и перец в парниках.

Малышня не спорит, знает, что это бесполезно, да и с самого детства мы все к труду приучены. Близнецы с пяти лет огород поливают.

Папа до сих пор в спальне. Через полчаса аккуратно стучусь к нему.

— Заходи, Мирослава.

Говорит он таким тоном, что ничего хорошего я не жду от нынешнего утра. И все же здороваюсь я с ним нарочито бодро:

— Доброе! Выспался? Я завтрак приготовила…

— Сядь, поговорить надо.

Он полулежит на кровати, опираясь на поручни, которые совсем недавно сделали для него. Рядом стоит инвалидная коляска, которую мы с таким трудом купили. Папа смотрит на меня и нос чешет. Я тоже так делаю, когда волнуюсь или напряжена. У нас с ним одна мимика на двоих, я в его породу пошла — тоже высокая, худощавая и с копной непокорных вьющихся волос.

— Наверное, зря я вчера на Амалию накричал. Как считаешь?

— Наверное, зря. Она точно хотела как лучше, а ты ее прогнал.

Смотрю в такие же, как у меня, серо-зеленые глаза и жду своего приговора.

— Подслушивала вчера, как мы с матерью гавкались?

— Ага.

— И что думаешь?

У папы тяжелый пристальный взгляд, от которого мне неловко, и я стыдливо опускаю голову.

— Пап, я очень хочу поехать! Это эгоизм, да? Типа бросаю семью в трудный момент, только о себе и думаю… Но ведь не просто так… я…

— Езжай! — жестко обрывает меня папа, и я ошеломленно поднимаю на него взгляд. Он это серьезно?! — Езжай! Но у меня условия.

— Любые! — выдыхаю, не веря собственному счастью. — Все что угодно, пап!

— Каждый день будешь звонить и рассказывать, что происходит. Познакомишь меня с соседями по общежитию. И главное — никаких вечеринок, тусовок, бухла, сигарет и наркоты! В девять вечера чтобы была в своей комнате и ко сну готовилась.

— Но пап…

— Я не закончил! Не перебивай отца!

Покорно замолкаю и слушаю дальше.

— Народ там явно будет с гнильцой, детки богачей, с ними у тебя разговор короткий, поняла? Начнут приставать — сразу звони! Дядь Сережа приедет, мозги вправит кому надо.

Я молча вздыхаю и киваю. Сразу вспоминаю Димку Остапенко, который ко мне приставал в седьмом классе. Гроза школы и всего поселка, его даже учителя опасались. А потом папа увидел, как Остапенко меня у дома зажать пытался. Димка три недели в больнице отлеживался, а на меня пацаны с тех пор и смотреть боялись. Наверное, папа думает, что и в академии может такое провернуть. Но я не спорю, конечно.

— Пап, я туда учиться еду. И все.

— Но если что, возвращайся домой, поняла! Черт с этими деньгами, все вернем!

Я снова киваю, и папа вроде успокаивается немного. Он у меня хоть и взрывной, но очень добрый и любит меня больше жизни. Жаль только, не понимает одного: что бы в этой академии со мной ни случилось, я сюда не вернусь без диплома.

Глава 3

«Мира, вы уже на месте? Напиши, а то Сергей не отвечает! Где вы?»

Смотрю, как дядь Сережа ругается с высокой стройной женщиной, и не знаю, чего делать — то ли папе ответить, то ли родственника спасать.

— Еще раз повторяю, я — сотрудник академии и отвечаю за то, чтобы все студенты добрались до нее в целости и сохранности! И ваша племянница тоже! Не мешайте мне работать!

Невольно краснею от громкой отповеди — мы тут не одни стоим и ждем автобус из академии. Рядом другие ребята и тоже с родителями, но никто не возмущается, что едут в кампус только студенты.

Дядь Сережа не замечает насмешливых взглядов. Он по-прежнему наседает на женщину, и под негромкие шепотки и смех я решаю вмешаться.

— Все хорошо, дядь Сереж. — Хватаю дядю за рукав куртки и оттаскиваю в сторону. — Ничего со мной не случится. Сейчас автобус…

— А как ты чемодан тащить будешь? Там же колесики сломались!

Стараюсь успокоиться и не думать о том, как выгляжу в глазах толпы студентов.

— Дотащу как-нибудь. Не переживай. Лучше папе позвони, он нас потерял.

Срабатывает!

Уже спокойнее осматриваюсь по сторонам, ловлю на себе презрительный взгляд какой-то мадам.

— Господи, понаберут же всяких из Мухосранска, лишь бы дотации от государства получить и гранты!