Частный детектив. Выпуск 2
Шрифт:
— Фактически вся камера изорвана в клочья, — согласился сержант Гоффман. — Кстати, кто–нибудь еще знал о завещании вашего дяди? Кто его видел, кроме вас?
— Мой адвокат.
— Значит, у вас есть адвокат?
— Разумеется. Почему бы нет?
— Кто ваш адвокат?
— Артур Этвуд. Его контора в Мютюэл—Хауз.
Сержант Гоффман повернулся к Мейсону:
— Я не знаю такого. А вы, Мейсон?
— Да, я его видел раза два. Лысый такой тип. Когда–то специализировался на делах по возмещению за нанесение телесных повреждений. Он улаживает свои
— Как случилось, что вы видели завещание в присутствии вашего адвоката? — обратился Гоффман к Гриффину. — Согласитесь, это достаточно необычно: завещатель приглашает наследника вместе с его адвокатом, чтобы показать им завещание.
Гриффин сжал губы.
— Об этом вы должны будете поговорить с моим адвокатом. Это сложное дело, и я предпочел бы его не обсуждать.
— Хватит этих вывертов! — буркнул сержант Гоффман. — Говорите, как это было? Быстро!
— Что это значит? — возмутился Гриффин.
Билл Гоффман повернулся к молодому человеку и посмотрел на него сверху вниз. Его челюсть слегка выдвинулась вперед, а взгляд стал жестким и холодным.
— Это значит, Гриффин, — сказал он медленно и четко, — что ваш номер не пройдет. Нечего тут корчить из себя джентльмена и пытаться кого–то выгородить! Это вам не удастся. Или вы сейчас скажете все, что знаете, или поедете со мной на допрос в управление.
Гриффин стал еще краснее.
— Послушайте! — ощетинился он. — Не слишком ли круто вы беретесь?
— Как надо, так и берусь. Здесь речь идет об убийстве, а вы развалились в кресле и играете со мной в кошки–мышки. Ну, живо! Выкладывайте! О чем шел тогда разговор, и как дошло до того, что мистер Белтер показал завещание вам и вашему адвокату?
— Вы понимаете, что я говорю под принуждением?
— Понимаю, понимаю. Говорите!
— Ну, значит, так… — неуверенно начал Гриффин. — Я уже дал вам понять, что дядя Джордж не ладил с женой. Она старалась добыть какие–то доказательства и начать дело о разводе. Дядя догадывался об этом… Однажды мы с ним обсуждали наши общие дела, и Этвуд присутствовал при разговоре. И вдруг ни с того ни с сего дядя выскочил со своим завещанием. Мне стало очень неловко, я пытался переменить тему, но Этвуд… он подошел к этому как адвокат.
Карл Гриффин повернулся к Перри Мейсону:
— Думаю, вы это поймете, не так ли? Ведь вы тоже адвокат.
Билл Гоффман не спускал глаз с лица Гриффина.
— Довольно об этом. Рассказывайте, что было дальше.
— Ну, значит, дядя Джордж начал острить по поводу своей распрекрасной жизни с женой, а потом показал нам какую–то бумагу и спросил мистера Этвуда как адвоката, является ли завещание, написанное собственноручно завещателем, законным или оно должно быть удостоверено двумя свидетелями. Он сказал, что составил завещание, но опасается попыток опротестовать его, потому что жене оставил очень мало. Помнится, он упомянул сумму — пять тысяч долларов — и добавил, что все остальное достанется мне.
— Значит, вы не читали завещания? — спросил сержант Гоффман.
—
— И что дальше?
— Это все.
— Нет, не все, — настаивал Гоффман. — Что было дальше?
— Ну, дядя что–то там еще говорил… О том, о сем… Но я не очень прислушивался.
— Хватит вилять! Что он еще сказал?
Гриффин снова залился краской.
— Он сказал, что хочет как следует подстраховаться. “А то, — говорит, — женушка моя драгоценная как узнает, что после развода ей шиш достанется, так, чего доброго, надумает угостить меня мышьяком или еще какой–нибудь дрянью. А с таким завещанием я могу прожить еще много лет”. Помнится, он засмеялся и добавил: “Надеюсь, моя прелестная Ива поймет, что быть женой мистера Белтера ей гораздо выгоднее, чем стать его вдовой”. Вот так было дело… Теперь вы знаете все. Заявляю, что сказал это под принуждением и вообще ваша точка зрения мне не нравится…
— Хватит комментариев! — оборвал его сержант Гоффман. — Это всего лишь разъяснение фразы, которую вы произнесли, узнав об убийстве и…
— Прошу вас, сержант, не возвращайтесь к этому! — взмолился Гриффин. — Если даже я и сказал что–то такое, то спьяну, ей–богу, спьяну. Не помню, чтобы я это говорил. Я ведь так не думаю.
— Может, вы так и не думаете, — вступил в разговор Мейсон, — но, несмотря на это, вам удалось отлично…
Сержант Гоффман резко повернулся.
— Не мешайте, Мейсон! Допрос веду я, а вы здесь только зритель! Или сидите тихо, или убирайтесь отсюда!
— Вы нисколько не испугаете меня, сержант. Я нахожусь в доме Ивы Белтер, и я ее адвокат. Я слышу здесь высказывания, которые наносят урон ее репутации, если не сказать больше, и готов заверить вас, что сделаю все, чтобы эти высказывания были либо подтверждены доказательствами, либо опровергнуты.
Терпеливое выражение полностью исчезло с лица Гоффмана. Теперь он мерил Мейсона тяжелым, враждебным взглядом.
— Ладно, можете отстаивать честь вашей дамы, если у вас есть на то охота. Только сдается мне, что вам самому придется многое объяснить. Чертовски странно, что полиция, приехав на место преступления, застает вас в беседе с женой убитого. И не менее странно, что женщина, которая нашла мужа мертвым, звонит своему адвокату, даже не подумав о полиции.
— То, что вы говорите, несправедливо, — с негодованием заявил Мейсон. — Вы прекрасно знаете, что я ее друг.
— Так могло бы показаться, — сухо ответил сержант Гоффман.
Мейсон широко расставил ноги и развел плечи.
— Будет лучше, если мы выясним это дело до конца, — сказал он. — Я представляю интересы миссис Белтер и не позволю поливать ее грязью. В смерти Джорджа Белтера ей нет никакого проку. В то же время эта смерть — поистине золотой дождь для некоего лица, которое начинает уже развлекаться за счет моей клиентки. Причем заметьте, его алиби не стоит ломаного гроша.