Часы любви
Шрифт:
– Согласен, но как доказать это? – Он не сводил глаз с пламени в очаге. – Быть может, так даже лучше.
– Финна сглазили, Тревельян. Эта девушка – его дочь. Я в этом не сомневаюсь.
– Быть может, он неправильно произнес имя. Ведь ему было ужасно больно, – предположил Ниалл. – Вы уверены в том, что ошибки не могло быть?
– Я отчетливо слышал имя. И даже сейчас оно преследует меня. Равенна – дочь Финна Бирне, но как я могу признать родство с ней, не предъявив доказательств?
– Вы не можете этого сделать, – согласился Тревельян, явно разочарованный. – Равенне придется смириться со своим
– Но Финн не был распутником, Тревельян. Жаль, что вы не были знакомы. Он был поистине достойный человек во всем. – Он хлопнул ладонью по диванной подушке. – Мой брат был не из тех, кто бросает детей.
– Всякому из нас случается хотя бы однажды забыть о добродетели.
Но лорд Кинейт не уступал.
– Подумайте хорошенько. Иначе ничего не сходится. Равенна находится как раз в подходящем возрасте для того, чтобы Финн мог ухаживать за ее матерью. Он приехал в Лондон лишь для того, чтобы рассказать мне о своей женщине, я в этом уверен. И она – мать Равенны.
– А что именно сказал Финн Бирне перед смертью? – спросил Тревельян.
Лорд Кинейт скрипнул зубами от горя.
– Боль и теперь не прошла. Имя я слышал отчетливо. Мы повсюду искали женщину, но без успеха.
– Так каковы же были его слова? – Брови Ниалла – темное золото – насупились.
– Он сказал: «Я хочу… я хочу Мэри [57] Бриллиант». Мы повсюду искали такую женщину. Однако обнаружили Мэри Бриллиант только в Лондоне, она пела в опере, и ей было под пятьдесят. Конечно же, брат не мог влюбиться в нее.
57
Здесь игра слов, основанная на созвучии имени Мэри с глаголом marry – жениться.
Лорд Кинейт продолжал говорить. Тревельян же застыл возле каминной доски. В глазах его горел огонек. Лорд Кинейт еще распространялся о своей утрате и разочаровании, когда Ниалл, извинившись, отправился к жене.
Тревельян вошел в апартаменты на третьем этаже замка, отведенные им Хебблетуайтом. Равенна глядела в окно. Лицо ее побледнело. В глазах металось отчаяние, а он так хотел услышать ее смех.
– Равенна, – прошептал Ниалл, привлекая ее к себе и заключая в объятия. – Ничто не потеряно.
– Когда я получу возможность переговорить с лордом Кинейтом о моем отце?
– Я уже побеседовал с ним. – Ниалл поглядел на Равенну, надеясь на встречный взгляд.
– И что он сказал?
– Он сказал, что брат его, Финн Бирне, действительно умер. Он скончался двадцать лет назад.
– Финн Бирне, – прошептала она. – Что еще известно? Ты обнаружил, что он… что он… – она не могла подыскать нужные слова.
– Виконт не сумел обнаружить связи между тобой и его братом. – Ниалл глядел сверху вниз на Равенну, предвкушая мгновение, когда он сумеет исполнить ее мечту и растолковать ужасающую ошибку, которую допустил лорд Кинейт. У него даже кружилась голова. Он с трудом удержал себя от того, чтобы сразу не исправить ее.
– Значит, все ясно, – сказала она тихим и ровным голосом, едва скрывавшим слезы. – Если бы существовали свидетельства того, что Финн Бирне любил мою мать, я могла бы попытаться установить родство. Но поскольку это не так, я более не буду занимать ваше с виконтом время. Мы должны уехать отсюда при первой возможности.
Равенна словно окаменела в объятиях графа, не желая сопротивляться и не принимая их.
Коснувшись ее щеки, Ниалл улыбнулся.
– Мы уедем отсюда, как только карету починят и за нами пришлют из Хенси.
Равенна кивнула с полной уверенностью в том, что сохраняет власть над своими эмоциями. И вдруг почти против собственной воли прошептала:
– Ну что было плохого в моей матери, раз он не смог полюбить ее?
Вопрос растрогал Ниалла. Он не мог даже надеяться на такую искренность ее души.
– Он любил ее, Равенна. Я только однажды видел твою мать, но не сомневаюсь в том, что душа ее была не менее прекрасна, чем внешность. Я знаю, он любил ее, – многозначительно произнес Ниалл.
– Но почему же… – Голос ее дрогнул. И Равенна не окончила фразу.
Он прижимал девушку к себе. Черные пряди как обычно упали на ее глаза. Ниалл отвел их, едва не поддавшись желанию поцеловать Равенну. Теперь не время. Не время, когда его одолевает вопрос, который так страшно задать.
– Позволь мне спросить тебя, Равенна, – проговорил он негромко. – Если бы, прибыв сюда, ты действительно обнаружила, что Финн Бирне любил твою мать, даже хотел жениться на ней, как бы ты поступила тогда? Чего бы захотело твое сердце?
Равенна поглядела на него с удивлением.
– Чего бы захотело мое сердце? Конечно, это была бы радость. Все вокруг переменилось бы. – Полные розовые губы ее дрогнули. – Лорд Кинейт – добрая душа. Если бы я смогла чем-нибудь доказать, он признал бы наше родство. – Едва ли не виновато она поглядела на Ниалла. – Ну, а если бы меня признал виконт, твоя власть надо мной прекратилась бы. Дядя заставил бы освободить меня. Он не позволил бы обращаться со своей племянницей подобным образом.
Слова эти поразили Тревельяна в самое сердце. Он ожидал вовсе не такой реакции. Он мчался наверх, перепрыгивая через две ступени, стараясь убежать от напыщенного дворецкого, пыхтевшего позади, мечтая сказать Равенне о том, что Финн Бирне действительно любил Бриллиану. И теперь перед ним возникла страшная перспектива – можно было все сказать, а потом увидеть, как она сбежит из его объятий с помощью протекции лорда Кинейта, или же не говорить ничего… Скрыть новость, которая сделает Равенну счастливой. А он надеялся на то, что счастье соединит их. Как это ни глупо, он надеялся, что она бросится ему на шею, будет обнимать его, смеяться сквозь слезы, припадет с благодарностью к его губам. Губам, которые так жаждали поцелуя.
– Ты ничем не обязана мне, – произнес он, пожалуй, чуточку резковато.
Равенна поглядела на Ниалла настороженными глазами.
– Ты держишь меня в заточении. Ты все время пытаешься подчинить мои желания своим. Тебе не кажется, что если бы я не была в твоей власти, со мной нельзя было бы обходиться подобным образом?
– Ну, а если бы это было не так, что бы ты сделала тогда? – Руки его стиснули ее запястья. Гнев уже мчался в душе Ниалла табуном диких коней. Ему приходилось сдерживать себя, чтобы не тряхнуть ее хорошенько за плечи.