Часы смерти
Шрифт:
— А вот я была там, — неожиданно заявила Элинор настолько небрежным тоном, что Мелсон вздрогнул. — При чем тут универмаг? Вы имеете в виду тот день, когда кто-то убил этого беднягу и обчистил поднос с драгоценностями? Должно быть, я находилась в универмаге, когда это произошло, хотя узнала о преступлении, только прочитав в газете на следующий день. — Казалось, выражение лиц окружающих ее встревожило, и она нервно осведомилась: — Ну и что? Какое отношение это имеет к нам?
Хэдли не знал, что ответить. Он бросил взгляд на доктора Фелла, который тоже выглядел озадаченным. Кто-то из этих женщин лжет, подумал Мелсон, причем лжет настолько ловко, что…
— Войдите! — рявкнул Хэдли, когда в дверь постучали.
Сержант Беттс заколебался при виде комнаты, полной людей.
— Ну? — сердито осведомился старший инспектор. — Говорите! В чем дело?
— Это насчет пьяного парня… — с сомнением отозвался Беттс.
— Да?
— Он действительно в своей комнате, сэр. Я слышал его храп через замочную скважину. Но на мой стук никто не отозвался, а он запер дверь на засов. Что мне делать — поднять шум или взломать дверь?
— Нет. Пока оставьте его в покое. Что еще?
— Только что через дверь в полуподвал вошла старуха, а с ней хорошенькая малышка. Старуха назвалась экономкой. Она навеселе и держится дружелюбно. Хотите повидать ее?
— Да, — мрачно сказал Хэдли. — Здесь уже многие побывали — эти двое будут последними. Я наконец разберусь в этом. Пришлите их сюда, Беттс. Не упоминайте об убийстве — скажите, что произошло ограбление.
Знаком он велел остальным молчать. Мелсон напряженно ожидал прихода миссис Горсон и Китти, надеясь, что это прояснит хоть что-то, но их появление его разочаровало. Они показались ему мало подходящими на роль подозреваемых. Миссис Горсон вошла в комнату с преувеличенной спешкой. Это была крепко сложенная женщина, вероятно когда-то отличавшаяся незаурядной красотой, от которой сейчас осталось только приветливость. На ней была шляпа с пером и множеством изгибов, как у американских горок. Выпуклые карие глаза походили на коровьи, а отсутствие большинства передних зубов делало более заметными один-два, еще остававшиеся на верхней челюсти. Говоря, она резко откидывала голову и медленно наклоняла ее вперед, драматически повышая при этом голос, как будто имитировала порыв ветра. Жестикуляция была соответствующей.
— Вижу, мэм, у вас тут полиция, — дружелюбно обратилась она к миссис Стеффинс, как будто говоря о гостях, и тут же возобновила демонстрацию театральных манер. — Это ужасно, хотя мне сообщили, что ничего не было украдено. Должна извиниться за наше запоздалое возвращение. Дело в том, что наш омнибус столкнулся с грузовиком на Фулем-роуд, после чего водитель и кондуктор автобуса обменялись весьма скверными словами с шофером грузовика…
— Угу! — подтвердила Китти, энергично кивнув. Ее лицо раскраснелось, а шляпка сдвинулась набок.
— Я не задержу вас надолго, — сказал Хэдли. — Но я руковожу следствием и должен для проформы задать вам один-два вопроса. Ваше имя?
— …И нам пришлось идти домой пешком. Генриетта Горсон — с двумя «т», — добавила она, увидев, что Хэдли делает запись.
— Сколько времени вы проживаете в этом доме?
— Одиннадцать лет. — Женщина вскинула голову, и будто порыв ветра пролетел. — Я не всегда была такой, как теперь, — с ностальгическим вздохом промолвила она. — Мне доводилось ступать по театральным подмосткам.
— Да-да. А теперь, миссис Горсон, я бы хотел услышать подробный отчет о ваших передвижениях вечером.
— Выходит, полиции это интересно? — с восторгом отозвалась миссис Горсон. — У нас был чудесный вечер. Мы встретили в закусочной преданного рыцаря Китти, мистера Элберта Симмонса, а потом направились в павильон Мраморной Арки смотреть романтическую музыкальную кинокомедию «Принцесса Утопии». Актерский ансамбль был превосходный. Должна заметить, — добавила миссис Горсон, — что развитие сюжета соответствовало трем драматургическим принципам единства, последовательности и выразительности.
— Угу! — снова согласилась Китти.
— Вы были вместе весь вечер?
— Да. После этого мы направили наши стопы в дом родителей Элберта в Фулеме, и время пролетело незаметно почти до полуночи, когда…
— Спасибо, — поспешно прервал Хэдли. — И последний вопрос. Вы помните позапрошлый вторник 27-го…
— В тот день, Генриетта, — забыв о внезапных слезах, вмешалась миссис Стеффинс, — когда, как я вам рассказывала, мой дорогой Хорас…
— День жуткого убийства! — с радостью подхватила Китти. — Угу!
Теряющий терпение старший инспектор наконец получил нужную информацию. В тот день, между пятью и половиной шестого, Китти и миссис Горсон пили чай внизу с некой мисс Барбер, которая работает в соседнем доме. В половине пятого Китти отнесла чай миссис Стеффинс и Карверу и в половине седьмого убрала со стола. Хэдли сделал последнюю запись.
— Сейчас в доме находится человек, которого вы, возможно, видели в «Герцогине Портсмутской», а может быть, даже разговаривали с ним… Беттс! — окликнул Хэдли, по-видимому не желая вновь сталкиваться с истерикой. — Покажите им Эймса и выслушайте, что они скажут… Это все — благодарю вас.
Когда они ушли, Хэдли снова окинул присутствующих сердитым взглядом.
— Теперь я вам объясню. Кто-то из этого дома обвинил одну из проживающих в нем пяти женщин, что она совершила кражу и убийство в универмаге «Гэмбридж». Одну из вас обвинили в убийстве — можете это понять? Даю обвинителю последний шанс. Кто это был?
Молчание.
— Кто видел женщину, сжигающую окровавленные перчатки? Кто видел браслет из бирюзы и украденные часы в распоряжении одной из вас?
Он стукнул кулаком по столу, и женщины обрели дар речи.
— Не знаю, о чем вы говорите! — воскликнула Элинор. — Я впервые об этом слышу. И я, безусловно, никого не убивала в этом магазине. Если бы я подобное сделала, то неужели мне бы хватило глупости признаться, что я была там?
Придя в себя после испуга, миссис Стеффинс задумалась.
— Не правда ли, удачно, — промолвила она с холодной вежливостью, — что вы знаете, где я была всю вторую половину дня в годовщину похорон Хораса? Это просто возмутительно!
— Я также заявляю о своей невиновности, — с усмешкой сказала Лючия. — Не беспокойтесь — я предоставлю вам алиби… Меня тревожит только лжец, который обвинил одну из нас, если только это действительно произошло и вы не морочите нам голову.