Че Гевара. Последний романтик революции
Шрифт:
Однако в условиях экономического и политического давления со стороны США правительство стало отходить от задач демократической революции (что, кстати говоря, заметил еще студент Эрнесто Гевара, посетив в то время эту страну) и сотрудничать с империализмом. Это вызвало волну новых выступлений трудящихся. Правительство отвечало введением осадного положения, арестами политических деятелей, расстрелами демонстраций. Как уже отмечалось, в августе 1964 года оно разорвало дипломатические отношения с Кубой.
Все эти факторы не остались без внимания Че. Главное, что объективная обстановка на континенте, особенно в Боливии, не вызывала
«Обстановка брожения и недовольства в некоторых странах Латинской Америки не может быть причиной поведения одного, даже самого решительного человека, как Че. Ее причины — огромная нищета и всеобщая отсталость, неграмотность. Отчаяние из-за отсутствия перспектив достойной жизни. Пока эта ситуация не будет искоренена, на юге от Мехико появится еще не один Эрнесто Че Гевара. Он был лишь глашатаем и знаменосцем отчаяния отверженных» [335] .
335
Novedades, Mexico, 1967, 14 oct.
Что касается выбора конкретного района, то он имел свои преимущества и недостатки с точки зрения партизанской деятельности. К первым нужно отнести местность (сельва, глубокий каньон, удаленность от больших населенных пунктов, быстро текущие горные речки), близость двух маленьких селений, где можно было запасаться в случае надобности провиантом и различными товарами, не слишком большая удаленность от аргентинской границы.
Ко вторым (о многих из них партизаны не знали или еще не догадывались) относилась труднопроходимость прилегающих полупустынных районов, в которых приходилось действовать и сооружать дополнительные стоянки, крайне неточные карты местности (однажды отряд Че заблудился из-за этого и вместо запланированных 25 пробыл в пути 48 дней). Не сразу установили бойцы и то, что не слишком далеко от них располагались части четвертой дивизии боливийской армии.
Не стоило бы игнорировать (как мы увидим потом) и то, что дорога в купленное партизанами поместье «Каламина» шла мимо дома зажиточного мясника Сиро Альгараньяса, что давало возможность ему наблюдать за передвижением «необычных соседей». Че, в силу своего опыта, сразу насторожился, но, видимо, не до конца. Он пишет в своем Дневнике: «Альгараньяс разговаривал с Антонио (боец из отряда Че. — Ю.Г.), дал ему понять, что он много знает. Он предложил войти в пай с нашими людьми на ранчо и заниматься с ними производством кокаина или же чем-то еще, чем они заняты. Это «чем-то еще» показывает, что этот тип что-то подозревает. Я велел Лоро... пригрозить ему смертью, если он нас предаст».
Но после того как на следующий день после разговора с Альгараньясом на ранчо «Каламина» нагрянула полиция с обыском (после чего заявила, что она в курсе всех дел и с нею надо посчитаться), Гевара понял, что все это «пахнет серьезным». Зона находилась на значительном удалении от шахтерских центров с их наиболее боевитыми силами боливийского рабочего класса. Что касается расположенных в этом районе нефтепромыслов, принадлежавших американской «Боливиан галф ойл компани», вряд ли можно было (вопреки утверждениям некоторых авторов) всерьез рассчитывать на поддержку их высокооплачиваемых работников, составляющих рабочую аристократию.
Европейцы обожают разглагольствовать о латиноамериканской беспечности. И в чем-то они правы. Но как назвать поступок французского журналиста Режи Дебре? Я, право, теряюсь...
Сторонник Кубинской революции и особенно тактики партизанской войны, он не раз посещал Кубу, встречался с Геварой, беседовал с ним и другими кубинскими руководителями. Выпустил книгу «Революция в революции», в которой подверг суровой критике партии латиноамериканских коммунистов за «пацифизм, безволие и недостаточно инициативную политическую деятельность». Одновременно он всячески подчеркивал, что является активным адептом взглядов Че Гевары на революционную тактику.
И вот этот самый «геварист» не нашел ничего лучшего, как поехать легально, под собственной фамилией в Боливию, в отношении которой уже появились первые указания в прессе на то, что Че там. (Хотя это только наше предположение, но, думаем, именно поэтому Дебре и отправился в Ла-Пас.) Начальник департамента печати при президенте аккредитовал его как иностранного журналиста, собирающего материалы для книги о Боливии, и выдал разрешение на свободное передвижение по стране. Этот же чиновник по фамилии Лопес Муньос (по «случайному совпадению» — друг Тани Бунке!) выдал аналогичное разрешение и Геваре.
С конспиративной точки зрения легальный приезд Дебре, известного сторонника Кубинской революции, в Боливию, где уже начал формироваться отряд Гевары, не был «подарком» для партизан. Появление французского журналиста могло навести боливийские спецслужбы и ЦРУ на мысль, что именно в этой стране находится или намерен туда прибыть Че.
Дебре стал разъезжать по районам предполагаемых действий партизан (возникает вопрос, откуда он знал об этой зоне?!), скупал карты и планы этой местности, много фотографировал. Однажды он даже столкнулся с людьми Рикардо, приняв их за боливийцев, стал фотографировать. Рикардо стоило труда ускользнуть от назойливого француза. На несколько месяцев Дебре уезжает в Чили и в феврале 1967 года вновь возвращается в Боливию. 5 марта он уже в лагере Гевары.
На время расстанемся с пронырливым журналистом, чтобы продолжить наш рассказ о партизанских буднях.
Иным словом, как «будни», это не назовешь, так как в отряде шла кропотливая подготовка к сражениям и всестороннее обустройство быта. Довольно полную картину тех дней дают записи в Дневнике Че, небольшие фрагменты из которых мы приведем ниже:
9 ноября. «...Район выбран, кажется, малолюдный. При подобающей дисциплине можно пребывать в нем долгое время».
12 ноября. «...Волосы у меня отрастают, «седина» начинает исчезать, растет борода. Через пару месяцев стану самим собой...»
14 ноября. «Начали рыть туннель для укрытия там всего «компрометирующего».
17 ноября. «Ребята делали покупки в лавке у Альгараньяса. Он снова ставил вопрос о своем участии в «нашем кокаиновом производстве».
19 ноября. «Никаких новостей из Ла-Паса (столицы. — Ю.Г.). Все сидим в укрытии, так как суббота и могут появиться в зоне охотники».
20 ноября. «Папи (Рикардо. — Ю.Г.), в нарушение инструкций, рассказал о моем присутствии в отряде Биготе и Коко...»