Чекисты рассказывают. Книга 7-я
Шрифт:
В начале войны комсомолец Ляпчихин вступил в истребительный батальон, которому пришлось сдерживать регулярные фашистские войска с танками и артиллерией. Потом прошел весь боевой путь Эстонского национального корпуса Советской Армии — от Великих Лук до Курляндии. В сорок пятом участвовал в ликвидации бандитских формирований и националистического подполья на территории родной республики, не пропустив, наверно, ни одной серьезной чекистской операции. И постоянно учился — очно и заочно. Обаятельный человек в кругу своих, он был бескомпромиссным
Старенькая женщина, назвавшаяся Анной Кукк, суетливо заметалась по комнате своего деревенского дома, не зная, куда посадить нежданного гостя. Александр Иванович успокоил ее, усадил поближе к окну. В глазах женщины засветилась надежда. Она — мать, а какая мать не думает ежечасно о сыне, пропавшем в страшное лихолетье.
— Значит, после войны ваш сын Калью так ни разу и не приходил к вам?
— Нет, сыночек, не приходил. С сорок четвертого ничего о нем не знаю. Говорила ведь ему, чтоб не вступал в немецкую армию, так не послушал. А вот теперь где же он? И жив ли?
Она принесла альбом, показала довоенную фотографию сына.
— А вот на этой фотографии — не он ли? — положил Ляпчихин перед нею любительский снимок, сделанный всего несколько дней назад.
Анна Кукк дрожащими старческими руками взяла снимок, долго рассматривала.
— Он, это он — мой сын Калью, — сказала она взволнованно. — Только постаревший немного...
«Не немного, а на целых десять лет!» — подумал Александр Иванович, но вслух ничего не сказал.
— Где же он? Вы знаете, где он сейчас?
— Нет, мамаша, — ответил Ляпчихин, — мы не знаем, где он сейчас. Сами ищем.
Взятый из альбома Кукков снимок позволил судебно-фотографической экспертизой идентифицировать снятого на нем человека с изображенным на экспериментальном снимке сегодняшним Калью Кукком.
В ходе следствия возникало немало драматических моментов. Пойманный с поличным шпион долго пытался увести следствие от истины, прикидываясь раскаявшимся простачком, которому больше нечего скрывать. Но его ложь разоблачалась быстро и доказательно.
Он пытался скрыть свое участие в двух облавах на партизан в районе реки Луги и охотно рассказывал, как, обворовав немецкий военный склад, был приговорен к каторжным работам и удачно бежал вместе с другими из-под стражи. Он не хотел ничего говорить об участии в боях против советских войск под Нарвой и в районе Тарту, зато подробно описывал дезертирство из немецкой армии в сорок четвертом году, когда понял, что фашисты войну проиграли, и подробности бегства в Швецию на паруснике «Юрка» — со знакомой семьей и лейтенантом немецкой армии Ормусом. Он долго не называл места своих тайников с оружием, радиостанцией, другим шпионским снаряжением.
— Пауль Поулсон, начальник разведшколы дал задание доставать и фотографировать советские паспорта, сообщать о состоянии шоссейных дорог, о железной дороге Таллин — Ленинград, об аэродромах и количестве самолетов на них, о расположении бензоскладов, — повторял он на очередном допросе. — Собранные сведения мы должны были передавать по радио и тайнописью. Размер радиограммы не должен превышать 150 групп. Было условлено в радиограммах первые две группы оставлять незашифрованными, в конце ставить шесть шестерок, последнее слово — «Карл». Если сообщу, что «ездил на автомашине по улице» — значит, работаю по принуждению, а бессмыслица («ездил по реке на автомашине») — означает, что все у нас в порядке...
Но он уже назвал сообщницу — сестру Ханса Тоомла Хельги Ноормаа, указал тайник у дороги близ деревни Аллика с кварцами и шифрами, приемник возле Клоостриметса в Таллине.
— Где еще тайник? Что еще не изъято? Вам понятен вопрос?
Он молчит. Наконец, решается:
Не изъятыми остались вещевой мешок Артура и два маленьких пакета № 6 и 7, они были предназначены для передачи третьему лицу...
— Кому?
— Артур этого не сказал.
Так появилось упоминание о вещмешке и пластиковых пакетах, которые следовало передать третьему лицу. В вещмешке должны находиться фотоаппарат, чистые бланки советских паспортов, печати и деньги. Что в пакетах, он не знает. И где пакеты, тоже не знает.
— Нет, вы знаете, где эти пакеты! — не поверил ему подполковник Пупышев.
Наконец шпион сдался. Пакеты закопаны около православного кладбища в деревне Кергу. Один — под четвертым деревом при выходе с кладбища справа, другой — около столба кладбищенских ворот. Вещмешок запрятан в каменной ограде у местечка Кайсма.
— Могу показать.
Он добавил, что свой шифрблокнот для приема радиограмм из разведцентра и расписание работы центра положил в бутылку и запрятал в каменной ограде около кладбища в Кергу... Не говорил об этом раньше, чтобы не выдать Хельги Ноормаа... Это Хельги перепрятала пакеты № 4 и 5.
— Перед вылетом в Эстонию Поулсон привез нас на военный склад, предложил выбрать все необходимое, дал мне пакеты № 4 и 5, Артуру — № 6 и 7, по 15—16 тысяч рублей советских денег, а также норвежские, шведские и финские деньги. О месте, где будут спрятаны пакеты № 4, 5, 6, 7, мы должны сообщить в разведцентр...
— У вас изъято письмо на эстонском языке за подписью «Атс», — сказал однажды следователь, глядя прямо в лицо Кукка. — Кто это?
Калью Кукк опять заюлил.
— Письмо я получил от Поулсона для передачи человеку по имени Сузи. Кто такой Атс — не знаю, а Сузи находится на территории Эстонии, его адрес обещали передать позднее, но не передали.
Очень неохотно, выдавливая из себя каждое слово, Кукк все же рассказал, что в качестве пароля при встрече с Сузи он должен передать ему ножичек для разрезания бумаги. Сузи должен помочь в укрытии и в шпионской работе. Одного из имеющихся двух помощников Сузи Калью Кукк должен обучить тайнописи. Помощников Сузи зовут Юрий и Михкель...