Чекисты. Книга вторая
Шрифт:
— О, кого я бачу? Какая неожиданная встреча! Оказывается, вы не только Ивасюта, но и руководитель группы связи “Карпаты—Запад” Вильшаный? А я — то думаю, что за новая птица, Ивасюта, объявилась в наших краях!
Во время допроса, когда Лида уже отстукивала на машинке протокол, Ивасюта, он же Вильшаный, хмуро сказал:
— О геологах я ничего не знаю. Верьте мне… Возможно, другие хлопцы их поймали?
— Ну, добре, — бросил Загоруйко, — а что вы делали в колыбе?
— У нас рядом — пункт встречи.
— С кем?
— Курьеров с закордона ждем…
Присутствующий на допросе полковник
— Из-за границы?
— Да, с закордону…
— Где пункт встречи? — уточняет Загоруйко.
— Южнее села Пасечное, на склоне хребта. Там, где придорожный крест.
— В какое время? — спрашивает Прудько.
— Пятого, седьмого и десятого мая. От двадцати до двадцати четырех часов по московскому времени.
— Ну, а если курьеры в это время не придут? Что-нибудь им помешает? — спросил майор.
— Там, неподалеку, западнее креста, метрах в двенадцати, в дупле старого бука, разбитого молнией, есть “мертвый” [2] пункт. Под листьями лежит жестяная коробочка от зубного порошка. Они положат туда “грипс” [3] **, как и где с ними связаться, — довольно вяло говорил Ивасюта.
— Это обусловленный с ними “мертвый” пункт? — заинтересовался полковник.
— О нем знает закордонный “провод”. [4]
2
“Мертвый”, или контактный, пункт — одно из средств бандитской связи.
3
** “Грипс” — тайнопись.
4
“Провод” — руководство бандитской организации; “проводник” — руководитель, вожак.
— Слушайте, Вильшаный, вы ведь однажды уходили с вашей бандой за пределы Советского Союза?
— Когда-то было! — сказал, уныло махнув рукой, бывший бородач.
— А все-таки? — настаивает Прудько.
— В мае тысяча девятьсот сорок пятого года.
— Когда вернулись? Точно! — спросил Загоруйко.
— Отряд Прута двинулся из Польши в октябре тысяча девятьсот сорок пятого года за две недели прошли Закарпатье, а в Черный лес вернулись в ноябре.
— Отчего же так мало в Закарпатье задержались? — поинтересовался полковник.
— Жарко было… Горело под ногами, — криво улыбаясь, признается Ивасюта-Вильшаный. — Против нас поднялся народ, ну, потом войска. В закарпатских селах появились группы самообороны. Ни днем, ни ночью не давали нам покоя…
— Выходит, не очень любят вас закарпатцы? — спросил майор.
— Где там! Они больше до Советского Союзу липнут, а про “самостийну” и слушать не хотят. Такие консерваторы!
— Гляди, и такое словечко знаешь! — засмеялся полковник.
— Хмара тоже вернулся из того рейда вместе с вами в Черный лес? — спросил Прудько.
— Да. Он командовал тогда сотней.
— И с той поры Хмара здесь? — быстро спросил майор.
— А кто его знает, может быть, здесь, а может, там бродит, как Марко Проклятый!
— Говорите яснее, — потребовал полковник. — Пока вас спрашивали о другом — отвечали точно, а как зашла речь о Хмаре — так начали вилять. С той осени вы не видели Хмару?
— Нет, не видел. Слышал краем уха от Гомина, что у него особое задание.
— Как же все-таки, Ивасюта, — настаивал полковник, — вы руководитель такого важного узла связи “Карпаты—Запад”, вам поручают встретить курьеров из Мюнхена и вдруг вы не знаете, где ваш старый дружок?.. Где бункер Хмары?
— Лучше не крутите, — добавил майор в тон полковнику.
— Я не кручу… Хмара очень осторожный. Как лис. В мае прошлого года я пришел на пункт связи около хутора Доужинец. Там меня ждали боевики Хмары из его личной охраны — Стреляный, Реброруб и Смок. Они сказали, что Хмара поручил подготовить мою встречу с ним. Подождали день у Доужинца, потом они отвели меня на запасный пункт связи за селом Манява…
— Манява? — уточнил майор.
— Да, за Манявой… У трех пихт… Но Хмара не пришел. Или заподозрил что неладное, или не смог прийти — не знаю. Возвращаемся мы снова с его боевиками. Ждем его в шалаше пастуха день, сидим второй, третий, тут приходят связные от Гомина и ведут к нему па совещание. А Хмара так и не появился…
— Где проходило совещание? — спросил майор.
— В районе урочища Плоска, за Надворной, — сказал Ивасюта.
Прудько с майором многозначительно переглянулись при этих словах.
— Сейчас эта линия связи с Гомином действует? — спросил Загоруйко.
— Так Гомина же убили “ястребки” под Богородчанами, когда он шел на связь с эмиссаром Комаром, прибывшим от американцев! Вы что, не знаете? — с удивлением воскликнул Ивасюта.
— Ну, а все-таки, где же бункер Хмары? — настаивает майор.
— Бог его знает, — махнул рукой бандит.
— Мы не бога сейчас спрашиваем, а вас! — бросил Прудько. — Ваше хваленое подполье теперь составляет лишь небольшие остатки уголовных банд. Это — гитлеровские последыши. Большой опасности не представляют. Они идут против всего народа, а это все равно, что дубиной замахиваться на солнце. На что же вы надеетесь?
— Как — на что? — удивился Ивасюта-Вильшаный. — На войну…
В запасном бункере краевого руководителя СБ [5] ** Хмары “боевики” Смок, Джура, Мономах и Стреляный, которым Хмара поручил охранять захваченных геологов, резались в подкидного дурака. Бункер был попроще командирского. Из него — только один выход — через главное помещение, где обычно производятся допросы. На полу в углу лежал связанный Березняк. Свет керосиновой лампы падал на его избитое, окровавленное и как будто сонное лицо.
5
** Бандеровская служба безопасности.
“Что же делать мне сейчас? — лихорадочно думал Березняк. — Надежды на спасение очень мало. Чтобы мы ни говорили — бандиты уже не отпустят отсюда”.
В том, как будет себя вести Почаевец, — Березняк не сомневался. Скорее всего он скажет все, что думает про бандитов, и тем только ускорит свою смерть. Но правильно ли это будет для него самого, для государства? “А что если попытаться войти в доверие к бандитам? Прикинуться их единомышленником? Попытаться перехитрить их? Вести себя здесь так, как вел себя среди немцев надевший гитлеровский мундир челябинский комсомолец и храбрый разведчик Николай Кузнецов?”