Чекисты
Шрифт:
— Готов, Архип Семенович, готов, — простуженным голосом отозвался Степанов, укладывая в вещевой мешок необходимые пожитки.
— Вот и ладно. Вот и хорошо. Степанов с Архипом ушли. Потянулись длинные часы ожидания.
Пять, десять часов прошло — Степанов и Архип не возвращались.
— Будем искать! — решительно заявляет Кутасов.
— А ты знаешь, куда идти? Кутасов взъерошивает волосы рукой.
— Все равно идем! — не выдерживает Кутасов и встает. Они переобуваются, берут оружие.
За
— Должно быть, это и есть та старая дорога, о которой говорил Архип, — обрадованно заметил Кутасов.
Лес выглядит причудливо. Особенно весной, когда он начинает менять окраску. Верхушки деревьев, освещенные лунным светом, кажутся то черными, то бледно-зелеными.
Километра два они идут, прислушиваясь к каждому шороху. И вдруг до них доносится негромкий знакомый голос:
— Николай! Константин!
Они останавливаются и смотрят по сторонам. Никого.
— Вот чертовщина! Послышалось, видно, — с досадой проворчал Богданов.
Но зов повторился. Тут из-за развесистой ели, опираясь на палку, выходит Степанов. Он еле держится на ногах.
— Спасибо, что догадались и пришли, — говорит он. — А я уж решил ночевать здесь. Устал, сил больше нет.
— А где же Архип Семенович? — затревожился Богданов.
— Здесь он, под елью.
— Что с ним?
Степанов присел на пень, усталыми глазами посмотрел на товарищей.
— Ногу Архип Семенович подвернул. Еще когда туда шли, да все молчал и терпел. И лишь на обратном пути, когда совсем занемог, признался.
Пришлось нести.
До бани Архипа тащили на себе. Степанов, опираясь на палку, шел позади.
В баньке Кутасов ощупал ногу Архипа. Дед, поджав губы, тихо стонал и смаргивал невольные слезы.
Выяснилось, что у него вывих ступни.
— Будем ставить на место, Архип Семенович, терпи, а если невмоготу — кричи в шапку.
Дед мотнул головой, и Кутасов сильно дернул за ступню. Архип глухо вскрикнул, побледнел и обмяк.
Но вскоре острая боль, видно, прошла. Дед пошевелил ступней, ощупал ее руками.
— Цела! — радостно сказал он. — А я уж было горевать начал, обезножил, думаю. Как в такое время на одной ноге скакать? — Он посмотрел на дремавшего Степанова и виновато поежился: — Умаялся Тимофеич, такой путь меня на себе пронес. Вот уж неудача, так неудача. Годы, видать, свое берут. И надо же такой беде случиться. Видать, черт попутал.
Архип докурил цигарку, посидел малость и осторожно встал.
— Ходить можно, — откровенно радуясь, заметил он. — Возьмите-ка мою стеганку, накиньте на Тимофеича, простудиться может. А я в избу пойду, картошку сварю, а то совсем ног не потащите.
Степанов
— Спасибо тебе, Архип Семенович, завтра уходим на операцию.
Архип недоуменно посмотрел на всех и твердо сказал:
— Так и я же с вами.
— Тебе, Архип Семенович, с нами никак нельзя. Мы ведь в случае чего — в лес. Найди нас там, попробуй. А тебе здесь жить надо и отсюда Советской власти помогать, — сказал Степанов.
— Так! — с обидой произнес Архип. — Значит, не гожусь, стар стал, мешать, стало быть, буду. Нет, не то вы говорите, не то! Я так понимаю, уж если солить— так чтобы солоно было, а помогать — так до конца.
— Не в этом дело, Архип Семенович. Это же очень опасно.
— Так что же мне, старому человеку, от опасности бегать, да по-пустому небо коптить? — нахмурился дед. — А я, старый дурак, уже планы строил, как за наше горе и обиды посчитаться. Ожесточился я, сердце окаменело.
Долго еще разведчики объясняли Архипу, что он нужен здесь, что нельзя подвергать опасности больную Устинью, — Архип упрямо твердил свое.
Наконец, убедившись, что все равно его не возьмут, смирился и махнул рукой.
— Ладно уж, бог с вами, обижаете старика, — проворчал он и закашлялся. — Видно, и правда мне за вами не поспеть.
— Ты, Архип Семенович, — тепло сказал Богданов, — не сердись. Мы скоро к тебе снова придем.
Богданов за это время как-то по-особенному привязался к деду. Сейчас он подсел к нему, достал из кармана зажигалку, которую всегда старательно сберегал, улыбаясь, сказал:
— Хватит тебе, Архип Семенович, железякой о камень бить. Это же первобытный способ добывания огня. Это тебе на память, пользуйся современной техникой.
Архип взял зажигалку, повертел в руках и вернул Богданову:
— Машинка хорошая, слов нет. — Дед положил на плечо Богданова сухонькую руку. — Только тебе-то она, мил человек, нужнее. Как же ты сам прикуривать будешь? Тебе же стучать нельзя. А у меня она будет без пользы: бензина нет. Так что благодарен, а взять не могу, — заключил Архип.
Богданов отдал деду весь запас махорки. Архип такой щедрости был несказанно рад, смущенно пробасил:
— Вот за это спасибо. Без табаку тяжко мне. — Он аккуратно ссыпал махорку в кисет и спрятал в карман.
Наступил назначенный день. Наползали сумерки. Разведчики переобувались, упаковывали груз. Пришел Архип. В руках у него был сверток.
— Это вам, сынки, на дорогу, — не без гордости заметил он. — Жаль только, маловато.
Степанов развернул пакет. Все с изумлением посмотрели на деда: в холстине лежал кусок свинины, большой ломоть хлеба и десятка четыре вареных картофелин в мундире.