Человеческий фактор
Шрифт:
– Нет, разведка – контрразведка – не мое, а поцеловать можешь, если действительно этого хочешь.
Она поцеловала меня и вернулась на место, я подмигнул ей:
– На самом деле – печальная история, но если я немного знаю характер майора – она этого так не оставила?
Капитан кивнула:
– О да, Лей, собрав компромат на своего мужа, передала его в Особый отдел флота. В итоге – ее первого мужа расстреляли. Второй муж, которого она видела один раз, попробовал не дать ей развода, сейчас находиться под арестом – были обнародованы хищения его отца и сейчас проверяется его причастность к этим преступлениям.
– Да, у нее есть один недостаток – она достаточно злопамятна.
– Ну, мелкие грешки у всех есть, тебе – же она меньше нравиться не стала от этого?
– Нет конечно, я, как наверное никто, вполне ее понимаю.
– Ого, Эл, у тебя тоже есть какие – то жуткие истории о мести?
Я кивнул:
– Представь себе – есть. Если вкратце – моих приемных родителей убили и я достаточно жестко за это отомстил.
Панти задумалась:
– Ты знаешь – а может оно так и надо! У меня из головы не выходят твои слова о самоуважении, правду говорят – со стороны всегда заметней.
– Я кстати все забываю извиниться – меня тогда эти кретины взбесили и я, видимо, наговорил лишнего.
– А вот и не верю! В жизни не поверю в то, что ты хотел сказать что – то другое, признавайся – врешь ведь!
– Не вру, скорее – недоговариваю, ты права, я сказал то, что хотел, а извинение – скорее не за смысл сказанного, а за резкость.
Теперь, узнав историю Талл, мне многое стало понятно в ее поведении, она была озлоблена на отца и не доверяла окружающим из-за предательства первого мужа, видимо поэтому – она старательно избегала любых отношений, замкнувшись в рамках служебной этики. Рин спросила:
– Эл, а ты хотел – бы завести семью, нет, не сейчас, потом, когда война закончиться?
– Не знаю, пока об этом говорить рано, вот ты к каким частям приписана?
– Артиллерия дальней линии, а что?
– Образно говоря, Рин, шансов дожить до конца у тебя гораздо больше, чем у меня, ну а если и доживу – кто меня отпустит? Известно – же – бывших смертников в запас увольняют только в звании полковника.
– Думаешь, к тому времени, уже старый будешь?
Я улыбнулся:
– Не исключено, старым и больным, ранения никто не отменял. Да и кроме военнообязанных дам в эти годы не предвидится ничего такого. А строить отношения с женщиной, когда одного из вас, в любой момент, могут отправить умирать – не слишком удобно.
– Ты об этом думал? Но ведь есть перезапись, и ваши отношения могут пройти и через смерть?
Я насторожился:
– Перезапись? Это еще что такое?
– Особая, и честно говоря – не слишком приятная процедура, производиться забор генного материала и снимается копия души или сознания – я не сильна в терминах. В случае подтвержденной гибели, из материала выращивается новое тело и в него записывается копия сознания. Особо важным офицерам такое копирование делается за счет министерства обороны и снимаются такие копии раз в полцикла.
– Я так понимаю – получается тот – же человек, с теми – же навыками и воспоминаниями, но на полцикла моложе?
– Ну да, как – то так это работает.
Я залпом осушил свой стаканчик:
– То есть, здесь, в Федерации, доступно техническое бессмертие?
– Ну да, и не только в Федерации, технология была широко обнародована и такие вещи делают и в Империи.
Новость была просто невероятной, я посмотрел на Рин:
– А ты меня не разыгрываешь?
– Нет, почитай старые научные журналы…
Около двух часов ночи, когда закончилась бутылка, я вызвал для Рин такси и, на прощание, поблагодарив за прекрасный вечер, поцеловал ей руку. Мои действия произвели должное впечатление – Рин была в восторге. Простившись с капитаном, я вернулся к себе и плюхнулся на койку, вечер получился достаточно информативным и было о чем подумать. Важной информацией было «техническое бессмертие», но пока я не был офицером – это были факты на потом, больше меня занимала история Талл. Размышляя о том, насколько сурово жизнь обошлась с госпожой майором, я вдруг обнаружил в своем сердце непривычное чувство – чувство жалости. При условии, что Талл не входила в Стаю, да и говоря начистоту – вряд – ли когда – нибудь в нее вошла – бы, это было чертовски странно для меня. Жалеть существо, не только не дружественное, но и, возможно – враждебное, было странно и непривычно. Похоже что дурную шутку сыграла моя приспособляемость – изменились условия и, как следствие – изменился я. Тем – не – менее – я понимал майора, ее мстительность мне была понятна и близка – не стоит позволять другим вытирать о себя ноги, при этом Талл обстряпала все довольно грамотно, чем заработала себе ту самую, так пугающую других, репутацию. Надо было признать – у Лейне был стиль, и действовала она очень стильно в вопросах мести. Вместе с жалостью, пришло и желание как – то защитить ее, уберечь от подобных случайностей, я усмехнулся – вот уж в чем Талл точно не нуждалась – в моей защите, да и жалость ей моя нужна была не больше, я очистил голову от мыслей и прикрыв глаза, задремал…
Проснулся я ровно в четыре утра, чувство времени продолжало работать и я был этому рад. Встав, я выпил кофе и приняв душ, отправился в Центр, необходимость каждое утро являться на сеанс психоанализа я считал вполне приемлемой платой за свою свободу. Данные сеансы меня не слишком напрягали, Арейн просила рассказать о своей жизни, задавала вопросы и следила за моей реакцией – вот и весь психоанализ. Как я подозревал – на основе моих реакций и составлялся мой психологический портрет, исходя из которого, в дальнейшем, доктор составит заключение. По прибытии, я, поприветствовав дежурную сестру, отправился в душ, смыв пот, я вышел на задний двор Центра и закурил, составляя план действий на сегодня. Я собирался убрать с доски несколько лишних фигур, а по возможности – и нескольких игроков, о физическом устранении речи не было, зная о перезаписи, убивать Ренци не стоило. На террасу вышла Арейн с сигаретой и соком, я приветствовал ее улыбкой:
– Доброго утра, доктор. Отлично выглядите.
– Благодарю, вы, кстати, тоже, выглядите, как человек, принявший важное решение, вызывавшее у вас раньше массу сомнений.
– Спасибо, док. Вы почти угадали.
Таро прикурила:
– Поэтому вы спешите вернуться в город?
– Да, госпожа доктор, планирую доделать кое – что.
Она посмотрела на меня:
– Надеюсь, обойдется без жертв?
– Доктор, а почему вы так плохо обо мне думаете?
Доктор села в кресло:
– Понимаете, Арчер, как и у большинства фронтовиков, у вас – обостренное чувство справедливости, сейчас, для вас, есть лишь два цвета – черный и белый. А мир гораздо ярче, хоть вы и видите его лишь в двух цветах.
Я кивнул:
– Знаком с этим утверждением, но не соглашусь с ним, для меня мир не черно – белый, для меня он – равномерно серый. Плохих и хороших людей и ситуаций не существует, все зависит от отношения к ним, в данном случае – моего. По большому счету – пока эти люди и ситуации меня не касаются – мне абсолютно все равно.