Человек человеку - кот
Шрифт:
Я уже решил бросить Чучу ключи, чтобы за фонарем сбегал он, как Мурка появилась снова. Она подволакивала правую заднюю ногу, так что нет ничего удивительного в том, что я тут же легко поймал ее. Прижимая кошку к себе, я поспешил из сарая. Она билась у меня в руках и все так же нервно похохатывала. Я бегом понес ее к машине.
— Как она?! Что с ней?! — еле поспевал за мной Чуч.
Тут только я заметил, что у Мурки не хватает одного уха, а у меня вся рубашка мокрая от крови.
—
— А кто?
Кошка сдавленно мяукала. Еще бы. Щиплет, наверное. Бедняга. Но страшного ничего. Завтра же свожу ее в центр регенерации, и ей за час нарастят новенькое ухо. Дорого, конечно, зато Кристина ничего даже и не заметит. Главное, кошка у меня.
— Не знаю, — откликнулся Чуч. — Что-то жуткое.
Это я и без него понял. Честно говоря, даже тут, сидя в машине, в отдалении от таинственного сарая, я чувствовал себя довольно неуютно. Тем более что на поселок уже наползала вечерняя мгла.
Закончив операцию, я запихал бедную Мурку в домик и запер его снаружи. Сел за штурвал, выпрямился. Вздохнул. Потом сказал:
— У меня в багажнике есть фонарь.
Мы помолчали.
— Пойдем? — продолжил я.
— Смотреть? — уточнил Чуч, как будто что-то было сказано не ясно.
— Ну, — кивнул я.
— Честно говоря, не хочется, — признался он.
— Не пойдем? — снова спросил я.
Чуч вздохнул точно так же, как и я, минуту назад, и отозвался:
— Куда же мы денемся?
… Это был хороший дорожный фонарь, как и аптечка, входящий в комплектацию экомобиля. Он мог работать в двух режимах: с красным фильтром он превращался в аварийный сигнал, а без фильтра — просто освещал путь.
Смеркалось. Мы добрались до двери сарая и немного постояли, прислушиваясь. Тишину прерывали только звонкие цикады. Какой тут, все-таки, воздух! Я глубоко вздохнул. Как в последний раз… Тьфу, ты! Я потянул дверь. Когда мы входили в сарай в прошлый раз, я и не заметил, как страшно она скрипит.
Мы вошли. Теперь, в свете мощного фонаря, мы отчетливо увидели весь тот хлам, что громоздился тут на полу и на полках. Только рам от велосипедов тут было, наверное, штук восемь.
Постояв на пороге, мы переглянулись и двинулись к погребу. Поравнялись с ним, и я решительно направил луч вниз. И почувствовал, как на голове моей шевелятся волосы.
Да, размером эта тварь была с добрую свинью, даже, пожалуй, побольше. Но это была крыса. Самая настоящая гигантская крыса. Задними лапами она стояла на земляном полу, а передними на нижней ступеньке деревянной лестницы и, задрав голову, смотрела вверх, прямо на нас, чуть щуря от света и без того маленькие злобные глазки. Самым омерзительным мне почему-то показался ее огромный голый розовый хвост.
Первым моим побуждением было бежать отсюда, сломя голову.
Не скажу, что мне стало от этого легче, но страх сделался не таким острым и частично даже заменился любопытством. Что это за тварь такая, и откуда она тут? Зачем она Афраймовичу, и для чего он ее тут держит? И что это за блестящие желтые лепестки, которыми усыпан пол вокруг нее?
Внезапно, звякнув цепью, Крысинда как-то совсем не по-звериному уселась на задницу, освободив этим передние лапы, и стала походить на уродливого большемордого кенгуру-мутанта. После этого, быстро делая передними лапами какие-то сложные пасы и продолжая смотреть на нас, она принялась громко похрюкивать, пощелкивать и попискивать.
— Она что-то говорит нам! — прошептал Чуч, глядя на меня точно такими же дикими глазами, какими чуть раньше смотрела на меня Мурка.
У меня же мелькнула мысль, что Крысинда колдует. Ведь мы находимся в сказке. В страшной сказке. И сейчас королева подземного царства Крысинда скажет заветное заклинание, оковы спадут, и она, в два прыжка преодолев деревянную лестницу, вонзит мне в горло свои огромные, острые, как кинжалы, зубы…
Но ничего этого не случилось. Крысинда похрюкала, пощелкала, попищала и испытующе уставилась на нас.
— А по-русски? — спросил Чуч хрипло.
— Ду ю спик инглиш? — поддержал его я, чувствуя себя полным идиотом. — Шпрехен зи дойч? Парле ву франсе?
— Да нет, — с явным облегчением сказал Чуч, — ни фига она не разговаривает. Откуда у нее мозги, это же крыса. Здоровенная, но крыса.
— Ну, Афраймович, ну, урод, — покачал я головой. — Зачем она ему понадобилась? — я уже почти на сто процентов был уверен, что этот монстр выращен для каких-то нужд искусственно, с использованием достижений биотехнологии.
— Может дом сторожить? Вместо собаки, — предположил Чуч.
— Он бы ее тогда не держал в погребе, — возразил я.
— А может, просто, они с Розой так любят, что кормили, кормили и выкормили?..
В этот миг с Крысиндой случился новый приступ красноречия. Она заверещала, захрюкала, потом вытянула вверх одну переднюю лапку… Раздался легкий хлопок, и в когтях у нее что-то золотисто блеснуло, отражая свет фонаря. Я пригляделся. Монета! Это была монета или, может, даже медаль! «Дзынь!» — звякнула она, упав, и я понял, чем усыпан в погребе пол.
Всё-таки она колдует!
— Вот она зачем Вороне, — глухо произнес Чуч, а потом, схватив меня за рукав, потащил к выходу. — Пошли отсюда! Пошли быстрее!