Человек человеку волк или Покорение Америки
Шрифт:
"Лом. Точно Лом. А вот второй… Сросшиеся густые брови. Волосы аккуратно расчесаны и блестят. Крыса сказал, что он их каждый день какой-то дрянью смазывает. Вроде медвежьим жиром. Значит, по всему выходит это Цирюльник, его правая рука. Хорошо стоят. Как мишени в тире. Ну, с богом!".
Прицелившись, я послал пулю в голову Лому. Тот, отшатнувшись, с залитым кровью лицом, начал заваливаться, слепо цепляясь руками за подоконник, а Цирюльник, вместо того чтобы спрятаться за стену, зачем-то попытался его поддержать. Зачем он это сделал, не знаю, но за ошибки надо платить. Фигура бандита, четко очерченная светом, сейчас выглядела точь-в-точь как мишень в тире. Осталось только наделать в ней дырок. Грянул выстрел. Не успел я перезарядить винчестер, как в моем поле зрения оказались еще два человека. Один из них кинулся к телам, а другой с винтовкой стал на колено и попытался прикрыть своего напарника, пока тот будет вытаскивать боссов из зоны обстрела. Но стрелок успел сделать только один выстрел, причем выстрелил явно наобум, как получил пулю в лоб. После чего, уже не целясь, я стал посылать в людей, в живых и мертвых, пулю за пулей с такой скоростью, какую только позволял затвор ружья. Я стрелял до тех пор, пока облако порохового дыма, зависнув в воздухе, сократило видимость до минимума. После чего метнулся к другой
Кони рванули с места и помчались, словно бешеные. Вслед понеслись крики, затем ударил выстрел, за ним другой, но по всему чувствовалось, что противник растерялся. Больше мне здесь делать было нечего. Отбросив винчестер, я быстро преодолел конек, соскользнул по противоположной стороне крыши, к веревке, закрепленной на трубе. Скинув ее конец вниз, соскользнул, затем быстро пересек улицу. Углубившись в переулок, запетлял среди домов. За спиной некоторое время были слышны звуки полицейских трещоток, крики, отдельные выстрелы. Я так усердно заплетал следы, что потратил больше времени, чем планировал. Когда я пришел, в штабе Сержанта уже во всю шло обсуждение покушения на Лома. Сиплый, несмотря на ранения в бок и в руку, все же сумел добраться до штаб-квартиры. Двое других парней погибли. Увидев меня, все кто был в комнате, радостно заорали, даже Сиплый, перевязанный с ног до головы, слегка качнул головой в приветственном жесте. Вместе с Сержантом за столом сидели четыре человека, своего рода вожаки, контролирующие отдельные части криминальной империи. Малыш Израэл, Капитан Джек и Меняла Дик. Пятеро других вожаков сейчас находились с людьми, распределяя их и формируя отряды. На столе стояло две бутылки виски. Меня тут же усадили за стол, налили виски. Не успел я опрокинуть стаканчик, как посыпались вопросы.
— Ну, как Джон? Получилось? Завалил Лома?
— Вроде, получилось.
— Ты рассказывай, рассказывай. Капитан, плесни ему еще, да и про нас не забудь.
Все дружно выпили. Глухим перестуком отозвались донышки оловянных стаканчиков о деревянную поверхность стола. Это был последний громкий звук, после которого наступила тишина. Рассказ слушали, затаив дыхание, а когда закончил, снова разразились восторженным ревом. Наконец, успокоившись, перешли к вопросам. Некоторое время я отвечал, потом вспомнил, что Крыса нашел Сломанного Носа и решил порадовать еще одной вестью своих соратников.
— Зачем он тебе сдался? — первым из всех спросил Сержант, после того как я сообщил им новость. — Надо прикончить его, пока есть возможность!
Временами Сержант являл собой тип умного и опытного лидера, умел воздействовать на людей, как кулаком, так и словом, но бывали моменты, как этот, когда он демонстрировал поразительную тупость и ограниченность. Я подозревал, что иногда он просто не может охватить картину целиком, видя в ней только то, что хотел видеть. Вот и сейчас он не видел того, что лежало у него под носом. Правда, в его оправдание можно было сказать, что ему сейчас не до глубоких умозаключений, его переполняла радость, подобная чувству смертника, когда тот вдруг узнает, что смертный приговор заменили на пожизненное заключение. Я его хорошо понимал, потому что испытывал сейчас то же самое. Ведь моя судьба напрямую зависела от его жизни. Дело в том, что место главаря самовольно занятое Сержантом, в другое время должно было достаться в тяжелой борьбе ставленнику одной из наиболее сильных и влиятельных группировок. Насколько я знал, на эту роль подходили двое. Капитан Джек и Гризли Кэссиди. В пользу Сержанта сыграл фактор неожиданности. Пока мелкие боссы в суматохе решали, кто с кем будет объединяться для захвата «трона», Сержант взял на себя бразды правления и быстренько объявил войну ирландской банде. Те, кто открыто заявлял о своих правах на место главаря, тут же прикрыли рты, так как знали, возглавивший и проигравший эту войну, ненадолго переживет свое поражение. Так Сержант остался у власти, прекрасно понимая, как и все вокруг, насколько шатко его положение. И вот сейчас, благодаря мне, у него появились реальные шансы на победу в этой войне, что автоматически делало его вождем — победителем. И с ним, до этого не имевшим особого влияния, придется считаться его конкурентам, потому что народу, будь то обыватель или бандит, нравятся победители. Но одной этой победы, считал я, было мало. Ирландцы просто так не сдадутся, и война может принять затяжной характер. Во-первых, это отразиться на популярности Сержанта, а во-вторых, в этом случае мы не гарантированы от удара нам в спину Дикого Джима Мортона. Война на два фронта быстро превратит нашу победу в поражение. А Ломаный Нос, отдав в присутствии свидетелей территории, уже не сможет их открыто потребовать, к тому же ему предстояла схватка за власть, а значит, у нас вполне будет времени крепиться на завоеванной территории. Но я не собирался все это разжевывать и объяснять людям, чья наивысшая радость жизни в забивании врага ногами, а с другой стороны мне нужно было объяснить непонятную для них заботу о грязном ирландце внятно и понятно, без двойного подтекста, иначе меня могли запросто обвинить в сговоре с врагом. Особенно сейчас, когда в связи с предстоящей войной банд страсти были накалены до предела, и атмосфера была насквозь пропитана подозрительностью, злобой и страхом. К тому же для подавляющего большинства бандитов, я продолжал оставаться пришлым чужаком, никому неизвестным.
— После захвата территорий, нам проще будет договориться с ним, чем с кем-либо другим.
— Что один, что другой, какая разница! Мы готовы к войне, а они нет! Хватит его слушать! — заорали наперебой, сидевшие за столом, вожаки банд. — Сержант, что он такое болтает?! И вообще, кто он такой, чтобы давать советы?!
Последняя фраза принадлежала Капитану Джеку. Лицо у Сержанта напряглось и окаменело, еще больше сделав его похожим на оживший скелет. Сейчас для меня наступил момент истины. Сержант одним разом мог отделаться от меня, приписав все заслуги себе и тем самым отделаться от обязательств, которые, я надеялся, он передо мной имел. Если бы он так сделал, то это было бы вполне в духе этого времени. Я напрягся, готовый действовать или бежать в зависимости от обстоятельств. Рука сама по себе скользнула к поясу, за которым был заткнут револьвер.
— Джек, это ты убил Лома?! — голос Сержанта был сух и ровен.
— При чем здесь это?! А надо, убил бы, не задумываясь! Я смотрю, ты доверяешь ему больше чем нам!
— Тогда бери своих парней и убей его помощника, Цирюльника Келли. Он остался сейчас единственным, способным собрать ирландцев в кулак! Убьешь, территория порта, которую мы захватим, будет за тобой!
Наступило тяжелое молчание. Было видно по лицам вожаков, что никто не ожидал от него подобных слов. Ведь сейчас он открыто заявил о себе как главарь, хотя до этого старался обходить подобные острые моменты в разговорах. Все это поняли. И в первую очередь Капитан Джек. Но в тоже время он никак не ожидал, что это произойдет именно здесь и сейчас, а потому оказался не готов к схватке. Растерявшись, он сбился на пустые угрозы: — Ты что же, равняешь эту свинью с Запада со мной?! А сам ты кто?! Где ты был, когда мы с Мясником дрались с ирлашками, итальяшками и прочим дерьмом на баррикадах, отстаивая нашу территорию?! Ты пришел на все готовое, Сержант! Я считаю, что ты последний в очереди из тех, кто должен стоять во главе нас! Так вот запомни…
При последней фразе он медленно встал. Поза его в достаточной степени демонстрировала угрозу. Дело принимало нешуточный оборот и бандитские предводители, сидевшие за столом, прекрасно понимали, что это начало борьбы за «трон» и чем она может закончиться, но ни один из них не сказал не слова, молчаливо следя за развитием событий. "Пусть победит сильнейший, а там видно будет, — читалось на лицах вожаков. Если это устраивало их, но никак не устраивало меня. Если я что-то и мог изменить в своей жизни, то только с помощью Сержанта.
— Эй, Джек! — мой голос прозвучал неожиданно для всех, а тем более самого Капитана Джека. Судя по его реакции, он явно не ожидал, что кто-то в здравом уме полезет в их разборку. — Ты что вскочил?! Собрался за Цирюльником?! Не торопись, парень, он уже мертвый! Я его убил! Я!! Пока ты здесь сидел за столом и жрал виски!!
Моя взвинченность была наигранной. Сейчас я просто изображал неистовство бандита, у которого переклинило мозги от ярости. Дикие вспышки злобы здесь не были редкостью. Бандиты, частенько получавшие травмы головы, в большинстве своем были практически психопатами. К тому же мое поведение можно было принять как заявку «чужака» на место в обществе. Лезь вперед, круши тех, кто попадется под руку, в этом случае у тебя есть шанс, что тебя заметят.
В сторону резко полетел массивный стул, отброшенный сильной рукой. В этом движении чувствовалось переполнявшая Капитана, бившая через край, злобная агрессия. В его глазах была жажда убийства, но движение, которым он достал нож, было точным, четким и выверенным до миллиметра. Да и стойка, которую он принял, говорила о нем, как об опытном и хладнокровном бойце. Я медленно встал вслед за Капитаном, предварительно пробежав глазами по лицам всех сидевших за столом. Все трое, за исключением Сержанта, были злы, раздражены и растерянны. Сержант, наоборот, был собран и горел той холодной яростью, которая не заставляет дрожать руки и туманит разум, а напротив, собирает всю силу и волю в один кулак. Он явно был готов померяться с силами с Капитаном, если мне не повезет. Джек бросил на Сэма короткий взгляд, сопровождаемый усмешкой, как бы говоря: "Струсил? Кишка тонка против меня выступить, так наемником прикрылся. Ну, ничего сейчас прирежу эту грязную свинью и за тебя возьмусь!", по крайней мере, мне так подсказало воображение и скользнувшая кривая усмешка по губам Капитана, после чего перевел взгляд на меня. Демонстративно перебросил нож из руки в руку, потом обратно, затем тело его напряглось, и он медленно двинулся ко мне, обходя стол. Судя по тому, как он двигался, чувствовалось, что у него богатый опыт в подобных схватках. Единственное, чего он не знал и не мог учесть, то это моей специфической подготовки. Я знал, что мне не дадут использовать револьвер, поэтому решил его использовать в качестве отвлекающего маневра. Выждав, когда Капитан приблизиться ко мне на расстояние двух шагов, я схватиться за рукоять револьвера, и тут же послышался голос: — Эй, парень, без глупостей!
Скосил глаза. В руке Малыша Израэла был револьвер, направленный на меня: — Так у тебя есть шанс. Попробуешь применить — не будет. А чтобы не было соблазна, отбрось его в сторону.
— Ладно. Как скажешь. Лови! — последнее слово было предназначено Капитану.
Насколько тот не был опытен, но все же не удержался, сместив взгляд на летящий в него предмет, тем самым, пропустив момент атаки. Моя левая рука стремительно упала на запястье Капитана, тогда как правая прижала другую его руку к талии. Это остановило бандита на какое-то мгновенье, но и его оказалось достаточно. Голова метнулась вперед, с силой ударив бандита в лицо, и я явственно услышал, как хрустнули кости носа. Жгучая боль придала Капитану Джеку силы. Вырвав правую руку, он замахнулся ножом, но это был не четко выверенный удар, наносимый опытной рукой, а, скорее всего, отчаянное движение ослепленного острой болью человека. Только поэтому я смог уйти от ножа, нырнув Капитану под руку, затем нанес два сильных удара по корпусу слева и справа. От них у Капитана перехватило дыхание. Он согнулся, судорожно хватая воздух ртом. Воспользовавшись этим, ударил его кулаком по затылку, толкнув его голову вниз, и в то же время резко выбросил навстречу колено, превратив его лицо в бесформенную кровавую массу. Бандит захрипел и зашатался. Воспользовавшись его беспомощным состоянием, вырвав из его руки нож, я с силой вогнал клинок ему в грудь по самую рукоятку. Капитан, весь залитый кровью, со стоном отшатнулся и, не удержавшись на ногах, рухнул на пол. Некоторое время тело на полу билось в агонии, пока, наконец, не замерло. Я подобрал с пола револьвер. Держа его в руке, медленно оглядел трех вожаков вызывающим взглядом, остановив его на Малыше Израэле. Тот правильно понял меня, засунув свой револьвер себе за пояс, после чего я сделал то же самое. Вожаки молчали, стараясь не встречаться глазами, друг с другом. Только один Сержант с кривой улыбкой на губах посматривал то на эту троицу, то на труп Капитана Джека, в то время как те старательно делали вид, что не замечают его глумливой усмешки.