Человек человеку волк или Покорение Америки
Шрифт:
— Даже не знаю. Для наших парней, наверно, останусь Джоном Непомнящим родства. А для себя…. Наверно, Джеком. Я привык к этому имени. Насчет полного имени… Джек Дилэни! Как тебе, Сэм?
— Нормально, Джек. А теперь перейдем к нашим делам, — слово «нашим» прозвучало для моих ушей многообещающе. — У меня есть сведения о тайной встрече трех вожаков. Гризли Кэссиди, Малыша Израэля и Щеголя. О чем они говорили, мой осведомитель не знает, но об этом не так трудно догадаться, не правда ли, Джек.
— Нетрудно, Сэм. Что ты собираешься предпринять?
— Не знаю. Хочу услышать совет от тебя. Даже самый сумасшедший.
— Их надо убрать. Чем быстрее, тем лучше, пока они не навербовали себе еще больше единомышленников.
— Это понятно. Но как это сделать? Вызывать каждого на поединок? А причина? Кинуть им обвинение в лицо? Оно тут же вернется обратно ко мне! И неизвестно еще кому поверят! К тому же у
Я внутренне ликовал. Сержант созрел до ситуации, к которой я готовил свой ударный отряд. После первой нашей встречи я стал встречаться с парнями из бывших рейнджеров почти каждую неделю. Месяца два мы привыкали друг к другу, потом я осторожно подвел их к своей идее о создании отряда под моим руководством.
Мои мысли были им понятны и близки по духу, потому что как были они солдатами, так они ими и остались, несмотря на время, проведенное на гражданке. Они согласны были принять мое предложение, но только с одной поправкой, они хотели знать, что я представляю собой как боец. После пары тренировочных занятий проведенных за городом, они единогласно признали меня своим командиром. Двенадцать человек я разбил на две группы. Мы решили, что одна из них займется разведкой, слежкой и поиском информации, тогда как на другую будут возложены силовые акции. Из-за нехватки времени я поручил подборку людей в команды, выбранным мною командирам, на должности которых утвердил двух офицеров — рейнджеров. Я ожидал бурю возмущения, так как уже успел убедиться, что бывшие рейнджеры, люди волевые и самостоятельные, с собственным мнением по каждому вопросу, но к моему удивлению ничего подобного не произошло. Даже больше того, узнав о назначениях, на лицах многих из них появились хитрые улыбки. На мой вопрос, чем они вызваны, мне рассказали историю этих офицеров.
Встретились и подружились они при странных обстоятельствах. Тома Уилкса, тогда еще скромного лейтенанта в армии северян, послали в южные штаты с секретным заданием. Выбор пал на него потому, что он родился в Вирджинии, говорил с акцентом, характерным для южанина, и хорошо знал те края. Все шло отлично, пока Том не наткнулся на капитана Джима Харда и не взял его в плен. По дороге противники прониклись уважением друг к другу и подружились, хотя Джим всячески пытался перехитрить Тома и сбежать, что, в конце концов, ему удалось. За то время, какое они скакали бок о бок, помимо рассказов о своей жизни, они дали друг другу клятву, что обязательно встретятся вновь, если уцелеют в этой войне. Через год после окончания войны они встретились вновь на мексиканской границе. Два года, проведенные в схватках с бандитами и индейцами еще больше отшлифовали их воинское мастерство и усилили их дружбу. Оба теперь были в звании капитана и майора, но при том положении вещей, которое сложилось в армии после окончания войны, они не могли больше рассчитывать на продвижение по службе. В худшем случае их ожидала стрела индейца или пуля бандита, в лучшем — служба в заштатном гарнизоне где-нибудь на границе заселенных земель. Под началом Тома Уилкса служил сержант, родом из Нью-Йорка. Наслушавшись его рассказов, друзья решили попытать счастья на Востоке. Некоторые из младших офицеров и сержантов, узнав, что их командиры решили уйти из армии, изъявили желание отправиться вместе с ними на Восток.
Том Уилкс возглавил группу разведки, а Джим Хард — боевое подразделение.
ГЛАВА 5
В игровой зал, где любил проводить время Гризли Кэссиди, зашли трое молодых людей, всем своим видом напоминающих парней с Запада. Отмачивая соленые шутки, сели за один из игорных столов. Не прошло и полчаса, как разгорелся скандал. Не успели парни Гризли приблизиться к ним, как загремели выстрелы. Четверо бандитов, в том числе Гризли Кэссиди, были расстреляны почти в упор.
Малыш Израэл был единственным из «офицеров» покойного Мясника, который каждую ночь проводил дома, в семейной постели. Он считал себя примерным семьянином. У него была жена и трое детей, которых он воспитывал в строгости, нередко прибегая к розгам. Около часа ночи он вышел из бара, сопровождаемый своим телохранителем гигантом — голландцем Большим Вилли. Больше их никто не видел.
Щеголя Джима, всегда одетого по последней моде, любителя молоденьких девушек и хороших сигар, никогда не выходившего из дому без двух малогабаритных револьверов в карманах, выловили в канале, раздетого догола, с перерезанным горлом.
Я заканчивал ужинать, когда в зале итальянского ресторанчика появился Бык Сэм. Быстро оглядевшись и увидев меня, он сразу направился к моему столику. Я тут же подал сигнал человеку из группы разведки, сидевшему через столик. Сейчас работала система, разработанная мною на случай явной опасности. Люди, сменяясь, сопровождали меня в течение дня, что давало мне надежную связь с группами, а также являлось нечто вроде страховки в случае покушения на меня. Сейчас в связи с заговором против Сержанта сложилась как раз такая ситуация. То, что явился не просто посыльной, а сам Бык, являвшийся вроде старшего телохранителя, говорило о том, что случилось нечто чрезвычайно серьезное. Это нашло подтверждение в словах Быка: — Кончай жрать и поехали! У Сержанта есть новости!
— Лови кэб. Я сейчас выйду.
— Я приехал с Сиплым. Он за кучера, — сказав, он тут же развернулся и пошел к выходу.
Проходя мимо столика, за которым сидел Дик Баткинс, бывший сержант роты рейнджеров, я замедлил шаг: — Группы к бою. Кабинет Сержанта. Сигнал — двойная вспышка спички. Объекты те же.
Сэм только что закончил рассказывать мне о второй тайной встрече все той же тройки бандитских предводителей, состоявшейся сегодня утром, но на этот раз шпиону удалось узнать каким-то образом, о чем велся разговор. Правда, особой веры этим сведениям у меня не было. Слишком много кругом было лжи. Официальные новости с континента иной раз опаздывали на полгода. Мы нередко узнавали о них раньше, но в таком искаженном виде, что я диву давался до чего может дойти человеческая фантазия. И что удивительно — подобным слухам верили! Каждое судно, приходя с товарами в нью-йоркский порт, привозило с собой свежие новости с континента. Они тут же перехватывались газетчиками и на следующий день выходили в виде аршинных заголовков на первых листах газет, при этом частенько обрастая придуманными подробностями, не соответствующими реальным фактам. Впервые с этим столкнувшись, я даже не знал, что и думать о местной прессе, пока не наткнулся на один интересный образчик в одной из газет, объяснивший мне, что представляет собой нью-йоркский журналист того времени.
"Вчера, в семь часов вечера, в меблированных комнатах мадам Жаклин произошел очередной безобразный скандал. Заезжий торговец плюшем из Коннектикута (по слухам — приличная сволочь), отказался заплатить по счету, проведя с одной из девушек, 38-летней миссис Джекки Ноланд, два с половиной часа у нее в комнате, в обстановке интимной близости. Джекки свидетельствует, что обслужила клиента как всегда, на самом высоком уровне, "…но эта образина посчитала, что у него есть шанс сэкономить!". Двумя ударами табуретки Джекки уложила скупердяя на пол, а затем разбила на его голове восемь тарелок. На крик пострадавшего о помощи, сбежались все клиенты, а также милашки мадам Жаклин. Они отбили торговца из рук разъяренной девушки. Среди сбежавшихся на шум находился и ваш корреспондент, который обнаружил в толпе спустившихся мужчин со второго этажа, одного из чиновников мэрии. Очень уважаемый человек, к тому же женат и имеет детей. Мы не считаем нужным называть здесь его имя, но если кто-то заинтересован в том, чтобы выяснить для себя этот вопрос, обращайтесь ко мне, Стиву Пайперу, в любое время. О цене со мной, можно легко договориться".
Но это то, что касалось общих новостей. Помимо этого люди сами лгали о себе, врали о других. Одни пытались таким образом спрятать свое прошлое, другие — получить от этого выгоду, третьи — в силу болтливого языка и виски. Как только я это понял, то тут же вывел для себя правило: доверяй только трети того, что слышишь и половине того, что видишь, и тогда у тебя будут правильное представление о действительности. Вот и сейчас донесение осведомителя, пересказанное Сержантом, выглядело, мягко говоря, несколько неправдоподобно. Если верить ему, то в Нью-Йорк из Чикаго прибыла или вот-вот прибудет банда убийц, чтобы покончить с Сержантом и его людьми. Неправдоподобность этой версии заключалась в том, что у одного Гризли Кэссиди было под рукой около двадцати громил и убийц, не говоря уже о людях Малыша и Щеголя. Им только скажи: "Фас!" — порвут любого на части. Тогда откуда этот слух? Хотят отвлечь наше внимание и дать им время набрать себе сторонников? Или банду действительно наняли? Ответа мы не знали, как и не знали к чему готовиться, но вывод был очевиден: заговорщики были готовы начать действовать. Почему так быстро? Ответ на этот вопрос лежал на поверхности. Ни Гризли, ни Малыш Израэл, ни Щеголь Джимми не были дураками и понимали, что слухи об их заговоре уже дошли до наших ушей.