Человек-компьютер

Крайтон Майкл

— Вы лихо оперируете цифрами, — пробормотал Герхард, не отводя взгляда от экрана.

— Но ведь это произвело нужное впечатление.

— Да, пыль в глаза. — Герхард вздохнул. — Но вы что-то подозрительно коситесь.

— Как всегда.

Герхард засмеялся.

На экране репортер спрашивал:

«И вы считаете, что эти цифры отражают частоту физического повреждения мозга?»

«В значительной мере, — ответил Эллис. — В значительной мере. Одним из симптомов физической болезни мозга можно считать стремление личности к насильственным действиям. Об этом свидетельствуют многие

примеры. У Чарльза Уитмена, который убил семнадцать человек в Техасе, была злокачественная опухоль мозга. Примечательно, что он за несколько недель до этого жаловался своему психиатру на упорное желание влезть повыше и стрелять в людей. Ричард Спек до того, как убил восемь медицинских сестер, несколько раз зверски избивал ничем его не задевших людей. Ли Гарвей Освальд неоднократно кидался с кулаками на собственную жену и на посторонних. Все эти случаи получили широчайшую известность, но ведь ежегодно случается около трехсот шестидесяти тысяч таких же происшествий, которые не привлекают к себе внимания. Мы стремимся хирургическим путем устранить агрессивное поведение. Я не вижу в этом ничего сомнительного. Наоборот, по моему мнению, это благородная и важная задача». «Но ведь это же контроль над сознанием?» «А как вы называете обязательное среднее образование?» — спросил Эллис.

«Образованием», — ответил репортер.

На этом интервью закончилось. Эллис вскочил со стула.

— В результате я выгляжу дураком! — воскликнул он.

— Вовсе нет, — сказал Андерс.

КОНЕЦ

1

Суббота

13 марта 1971 года

Ее били, били больно, безжалостно. Она перевернулась на бок и застонала.

— Джен! — Герхард тряс ее за плечо. — Проснитесь, Джен.

Она открыла глаза. В комнате было темно. Кто-то наклонился над ней.

— Джен, да проснитесь же, Джен!

Она зевнула, и шею закололо тысячью иголок.

— Что случилось?

— Вам звонят. Бенсон!

Дженет сразу очнулась. Герхард помог ей встать, и она помотала головой, стараясь обрести ясность мысли. Шея отчаянно болела, ныли затекшие руки и ноги, но она ничего не замечала.

— По какому телефону?

— В «Телекомпе».

Они вышли в коридор, и Дженет зажмурилась от яркого света. Полицейские все еще были там, но они явно устали — глаза у них потускнели, щеки обвисли. Вслед за Герхардом она вошла в «Телекомп».

Ричардс протянул ей трубку со словами:

— Вот и доктор Росс.

— Алло? Гарри?

Андерс сидел в углу напротив у параллельного телефона.

— Мне нехорошо, — сказал Гарри Бенсон. — Я хочу, чтобы это кончилось, доктор Росс.

— Что случилось, Гарри?

Она уловила в его голосе усталость и почти детскую неуверенность. А что сказала бы крыса после двадцати четырех часов непрерывных стимуляций?

— Ничего не ладится. Я устал.

— Мы можем вам помочь, — сказала Дженет.

— Это ощущение, — продолжал Бенсон. — Я от него устаю и только. Просто устаю. Я хочу, чтобы оно прекратилось.

— Вы должны

позволить, Гарри, чтобы мы вам помогли.

— Я не верю в вашу помощь.

— Вы должны довериться нам, Гарри.

Наступило долгое молчание. Андерс вопросительно посмотрел на Дженет. Она пожала плечами.

— Гарри?

— Зачем только вы со мной это сделали! — сказал Бенсон.

Андерс посмотрел на часы.

— Что сделали?

— Операцию.

— Мы можем все исправить, Гарри.

— Я сам хотел исправить, — сказал Бенсон. Голос у него звучал капризно, как у обиженного ребенка. — Я хотел выдернуть провода.

Дженет нахмурилась:

— И вы пытались это сделать?

— Нет. Я попробовал отодрать бинты, но было слишком больно. Я не люблю, когда мне больно.

И это были слова маленького ребенка. Дженет не могла решить, носила ли эта регрессия специфический характер или ее породили страх и усталость.

— Я рада, что вы не выдернули…

— Но мне надо что-то сделать, — сказал Бенсон. — Я должен уничтожить это ощущение. Я налажу компьютер.

— Гарри, вы этого не можете сделать. Предоставьте все нам.

— Нет. Я сам его налажу.

— Гарри, — сказала Дженет тихим, ласковым, материнским голосом. — Гарри, пожалуйста, доверьтесь нам.

Он ничего не ответил. Она услышала его тяжелое дыхание. Дженет скользнула взглядом по напряженным замершим в ожидании лицам вокруг.

— Гарри, пожалуйста, доверьтесь нам. В последний раз. И все будет хорошо.

— Меня ищет полиция.

— Здесь нет полицейских. Они все ушли. Вы можете смело прийти сюда. Все будет хорошо.

— Вы мне и раньше лгали. — Его голос вновь стал капризным.

— Нет, Гарри. Произошла ошибка. Если вы придете сюда, все будет хорошо.

Наступила долгая пауза, затем в трубке послышался вздох.

— Мне очень жаль, — сказал Бенсон. — Я знаю, чем это кончится. Но я должен сам наладить компьютер.

— Гарри…

Раздался щелчок, а затем частые гудки отбоя. Дженет положила трубку. Андерс тут же позвонил на телефонную станцию узнать, проследили ли они вызов. И Дженет поняла, почему он все время смотрел на часы.

— Черт! — Андерс бросил трубку на рычаг. — Они так и не смогли установить, откуда звонили! Идиоты!

— Он говорил совсем как ребенок, — сказала Дженет, покачивая головой.

— А что он имел в виду, когда заявил, что хочет наладить компьютер?

— Наверное, собирается вырвать провода из плеча.

— Но он сказал, что уже пробовал это.

— Может быть, пробовал, а может быть, и нет. В результате всех этих стимуляций и припадков он полностью утратил ясность мыслей.

— А вообще возможно вырвать провода и компьютер?

— Да, — ответила Дженет. — Во всяком случае, животным это удавалось. Обезьянам. — Она протерла глаза. — У вас есть кофе?

Герхард налил ей чашку.

— Бедный Гарри, — сказала Дженет. — Ему, должно быть, сейчас очень страшно.

Из своего угла Андерс спросил:

— Но в какой мере он утратил ясность мысли?

— В очень значительной. — Дженет отпила глоток. — А сахара у вас нет?

— Настолько, что он способен перепутать компьютеры?

— Сахар кончился, — объяснил Герхард.