Человек, который не мог дрожать (= Человек без страха)
Шрифт:
Это был неудачный ход, и он буквально завелся:
– А я знаю, что сегодня ты дала мне двойную дозу снотворного.
Гвинет прикрыла глаза и терпеливо продолжала:
– Если ты так считаешь, дорогой, пожалуйста, твое дело, но, ради бога, прежде чем будоражить весь дом и пугать людей этим ужасным револьвером, выслушай. Иногда ты бываешь ужасно глупым.- Она открыла глаза.- Ты же знаешь, что я никогда раньше не встречалась с мистером Моррисоном, не так ли?
Он это знал, но откуда - сказать не могу.
– Так вот, слушай!- крикнула она, встряхивая его руку.- Меня разбудил шум, похожий на удар. Громкий стук. Я спустилась вниз посмотреть, что это было. Вообще-то мне вряд ли хватило бы смелости спуститься вниз - ты же знаешь,- но на лестнице я встретила мистера Моррисона, который предложил мне пойти вместе. Он тоже слышал шум. Мы осмотрели все, но не обнаружили ничего такого, что могло бы быть причиной шума,- кстати, я до сих пор не знаю, что это было. Вот истинная жалкая правда.
Мне оставалось только восхищаться ею.
Гвинет Логан, не дрогнув, чудовищно врала, прямо и честно глядя на мужа своими широко распахнутыми голубыми глазами. Придвинувшись к нему ближе, она обиженно надула губки и решительно тряхнула головой:
– Я не собираюсь ничего говорить о ключе. Я собираюсь наказать тебя. Но послушай, дорогой, ты же не ревнуешь из-за ключа, не так ли? Он тебя чем-то смущает? Что касается остального, то все, что я сказала,- абсолютная правда.- Она скользнула небесно-чистым взглядом в мою сторону: - Не так ли, мистер Моррисон?
Ну что остается делать, если женщина ставит тебя в такое положение?
– Совершенно верно,- солгал я и пожалел об этом.
Пожалел потому, что заметил присутствие еще одного слушателя. Опасаясь прервать разговор, я время от времени поглядывал на дверь в главный холл и, как ни странно, не сразу увидел, что она приоткрыта примерно на ширину ступни, но две вещи я увидел совершенно отчетливо: во-первых, в главном холле горел свет, и, во-вторых, кто-то одной рукой обхватил дверной косяк, а другой пытался приоткрыть дверь.
До боли знакомые форма пальцев и блеск розовых ногтей... Это была рука Тэсс.
Пальцы еще немного повоевали, крепко сжали косяк и затем исчезли. Тихо щелкнув, дверь закрылась. Никто из Логанов ничего не заметил.
– А теперь иди,- сказала Гвинет, отступая в сторону,- и посмотри, совершила ли я что-то дурное. В кабинете никого нет.
Она была права.
Логан вошел в кабинет. Он даже проверил, все ли окна закрыты изнутри. Больше всего ревнивого мужа, как, впрочем, и меня, беспокоила головоломка с ключом без замка. Если только женщина не была романтичной лгуньей - судя по мечтательному выражению глаз, это было вполне возможно,- ключ должен иметь какое-то значение. Но в кабинете не было замков. Там было пусто - ни души, ни призрака. Слабый свет освещал коврики на полу, кирпичную стену камина с поблескивающими рядами пистолетов, стол с пишущей машинкой, плетеные стулья, книжные полки, радиолу и великолепную модель парусника.
Логан хоть и был полусумасшедшим, но все же не полным идиотом. Он не поворачивался к нам. Его поношенный фланелевый халат, словно горб, собрался в складки на плечах. Он прошаркал в своих кожаных тапочках от камина к столу. Было видно, что он принял двойную дозу снотворного и теперь не мог пересилить его действие. Гвинет, прекрасная и романтичная, с густой копной блестящих каштановых волос, покрывающих плечи, подошла к нему и успокаивающе погладила. Внезапно Логан тяжело плюхнулся в плетеное кресло и закрыл глаза руками.
Трагедия произошла на следующее утро, сразу после завтрака.
Глава 6
Я спустился к завтраку с головной болью и неприятным привкусом во рту.
Хотя часы показывали половину десятого, казалось, никто в доме еще не пошевелился. Утро было сырое, хмурое, но необычно теплое для начала года. В холле на первом этаже - надо заметить, мрачноватом месте - уже пахло весной. Утренняя почта с "Тайме" и "Дейли телеграф" грудой лежала на дубовой скамье у камина. Там была телеграмма для меня. Ее отправили еще позапрошлым вечером, но, если кто-то в деревне мечтает телеграмму, отправленную после пяти часов вечера, получить в тот же день - зря. Послание было от Джулиана Эндерби, единственного отсутствующего гостя. В нем говорилось, что он предполагает приехать утром и просит передать привет Тэсс.
Я положил телеграмму на скамью и взял "Тайме" и "Телеграф". В столовой в гордом одиночестве завтракал Энди Хантер.
– Доброе утро,- проворчал он безо всякого энтузиазма.
– Доброе утро. Хорошо поспал?
– Как король,- вызывающе ответил Энди.
– Не видел или не слышал ничего необычного?
– Ничего.
Однако нельзя было сказать, что он хорошо выспался: выдавали темные круги под глазами. Ножом и вилкой Энди тыкал в кусок бекона, гоняя его по всей тарелке, словно играл в какую-то игру.
Я положил газеты на стол, подошел к буфету, взял яичницу с грудинкой, налил кофе - его ароматный парок так хорош при головной боли! Я сделал глоток прекрасного напитка и спросил:
– Еще кто-нибудь встал?
– Логан.
– Логан?- Я был так поражен, что не удержался и переспросил: - Ну и как он?
– Энергичный и жизнерадостный. Закончил завтракать в девять, отправился на утреннюю прогулку. Вернется ровно в десять - точно по расписанию - и будет отвечать на корреспонденцию. Сегодня утром получил шесть писем. Боже мой, только представь себе: шесть!- - Энди колебался. Аккуратно положив на тарелку вилку и нож в определенном положении, что означало: он закончил есть, Энди взял другую вилку и стал вертеть ее в руках.- Слушай, Боб.
– Да?
– Миссис Логан,- сказал Энди, старательно вычерчивая вилкой какой-то рисунок.
– А что с ней?
– Чертовски привлекательная женщина, правда?
Я выронил нож и вилку.
В столовой "Лонгвуд-Хаус" потолок был намного выше, чем в остальных комнатах. В нее нужно было спуститься по лестнице в два марша, поэтому в спальнях наверху пришлось уменьшить потолки до двух с небольшим метров. Столовая представляла собой длинное и очень просторное помещение, отделанное черными панелями, сверкающими, как кошачья шерсть. Два больших окна выходили на подъездную аллею, на восточной стороне находилась дверь в библиотеку. С центральной балки на потолке свисали железные цепи, достаточно массивные для того, чтобы выдержать вес люстры, подобной той, что висела раньше и однажды задавила проворного дворецкого.