Шрифт:
Иоганнес Марио Зиммель
Человек, который рисовал миндальные деревца
Повесть
Перевод с немецкого С. Фридлянд
Я был счастлив, как еще ни разу в жизни. Счастлив во сне. Счастлив сверх всякой меры. Потом я услышал стук. Тук-тук-тук. Снова. И снова. Все громче, все резче. Потом я проснулся. Открыл глаза. Сбоку от опущенных жалюзи пробивалась сквозь щелку полоска ослепительного солнечного света. Я заметил, что поезд стоит. А куда же делось мое счастье, мое счастье сверх всякой меры? И что я видел во сне, совсем недавно, несколько секунд назад? Я напряженно пытался вспомнить. Но ничего не приходило
Стук сделался очень громким. И очень резким.
Я услышал голос проводника:
– Мадам Коллинз! Да проснитесь же наконец, мадам Коллинз!
Я встал, зевая. Поверх пижамы накинул плащ, который висел на крючке. В Париже вчера шел проливной дождь. Я зажег свет и отпер дверь купе. Сунув ноги в домашние туфли, вышел в коридор.
Резкий солнечный свет ударил меня по голове словно молотом. Я зажмурился, чтобы привыкнуть к нему. В коридоре спального вагона стояла удушливая жара. Проводник был лысый. Он снял свой коричневый форменный китель. Тупым концом карандаша он стучал в дверь соседнего купе.
– Мадам Коллинз! Вы просили разбудить вас в Сен-Рафаэле. Мы прибыли в Сен-Рафаэль, прошу вас, мадам Коллинз.
Я выглянул в окно и увидел очень маленькую, очень чистенькую станцию. Наш спальный вагон стоял там, где навес над платформой уже кончился. Здесь был Старый город со своей романтической церковью. Здесь был археологический музей, я раза два в нем побывал. А в церкви я бывал много раз. Ради тамошней прохлады. Я припоминаю невыносимо жаркие летние дни, когда приезжал сюда по делам. Когда же это было? Пять лет назад? Или нет, не пять, а шесть. Кутон тогда крутил под Сен-Рафаэлем фильм "Эта проклятая жизнь". Сам великий Жак Кутон. Я точно помню, как, сидя в церкви, переписывал сценарий шариковой ручкой, переписывал, держа страницы на коленях. Я до сих пор помню все диалоги. А вот свой счастливый сон я так и не могу вспомнить.
Поверх домов города я увидел краснозем Эстерельских гор, которые начинались именно отсюда. Припомнил я и очень-очень красную землю. И корриду в Фрежюсе, совсем недалеко отсюда. Коррида была никудышная. Быки старые, тореро - и того старше. Я пошел тогда с этой девушкой, с Клэр. Целых две недели я здесь работал над сценарием и спал с Клэр. Она служила в том отеле, где остановился я. А мужа ее призвали на военную службу. Поженились они почти детьми. Шесть лет назад ей был двадцать один год, а мне сорок пять. Красная земля Эстереля раскалилась уже сейчас, ранним утром. Я подумал, что день, наверно, будет невыносимо жарким, таким, как все те, когда я мыкался в церкви с этой чертовой рукописью.
– Доброе утро, - сказал я проводнику. Он пытался теперь поддеть защелку своим ключом. Пот блестел у него на лысине мелкими каплями. Человек он был рослый, по возрасту на исходе шестого десятка.
– Доброе утро, мосье Руайан.
Проводник бросил на меня лишь беглый взгляд. Рядом с его башмаками на полу лежала общая тетрадь, а поверх тетради карандаш, которым он теперь и стучал в соседнюю дверь. В тетрадь были внесены имена всех пассажиров.
– Что случилось?
– спросил я.
– Не встает, - ответил он и осторожно повернул ключ в замке. Ключ то и дело выскальзывал.
– Она в Канне
– Как и я.
– Да, - отвечал он, - как и вы. А теперь я не могу ее разбудить.
– Мы вчера довольно много выпили.
– Да, две бутылки.
– На двоих это очень много, - сказал я. Теперь и у меня на лбу выступил пот, а по спине побежали струйки. Дьявольски жаркий день выдастся сегодня на Лазурном берегу. В Париже мы еще замерзали. Была всего лишь середина апреля, а здесь на юге уже такая жарынь. По счастью я взял в дорогу легкие вещи. По счастью, по счастью... Так какой же я все-таки видел сон?
– Шампанское было выше всех похвал, - сказал лысый проводник.
– Вы ведь сами сказали, что оно превосходное.
– Роскошное шампанское, - ответил я.
– Вот и миссис Коллинз тоже это говорила.
– Правда?
– Ну да. Мы поэтому и выпили целых две бутылки. Миссис Коллинз была так счастлива.
Почему она была так счастлива, я тоже вспомнил. Но вот свой сон?.. Ровным счетом ничего. Даже обрывка и то нет.
Я заметил, что в коридоре уже столпилось около дюжины пассажиров. Они с любопытством глядели на нас. Из другого спального вагона пришел молодой проводник.
– Что, Эмиль, кто-то не встает?
– Не встает, Пауль. Да еще эта проклятая защелка.
Тут вдруг что-то стукнуло, и дверь в купе миссис Коллинз приотворилась. Возникла узкая щель.
– Мадам!
– Теперь Эмиль кричал во весь голос. И произносил американское имя на французский лад.
– Мадам Коллинз! Послушайте! Мы уже в Сен-Рафаэле.
Никакого ответа.
И тогда в коридоре разом воцарилсь тишина. Никто не шевелился. Лишь вдалеке взвыла сирена.
– Так войдите же, - сказал я, - и посмотрите сами.
– Не могу, - ответил Эмиль, - там ведь защелка. Видите? Замок я открыть могу, а дверь - нет. Защелка-то железная. Мадам Коллинз!
– снова выкрикнул он в темное купе.
– А что, если она...
– начал молодой проводник, которого звали Поль.
– Merde alors , - ответил Эмиль.
– Как, по-вашему, мосье, дама хорошо себя чувствовала?
– Превосходно, - отвечал я.
Какое-то время мы молча взирали друг на друга.
– Нет, - сказал, наконец Эмиль, - так у нас ничего не выйдет. Я останусь здесь, а ты, Поль, сбегай к начальнику станции. Скажи ему, что у нас происходит. Нам нужен слесарь, который перепилит эту чертову защелку.
– Поль уже припустил со всех ног.
– А начальник пусть на всякий случай известит pompiers.
Pompiers по-французски значит пожарные. И во Франции их всегда вызывают первыми, если случится беда.
Наш Train bleu покидает Париж с Лионского вокзала в 21 час 46 минут. В его составе есть только спальные вагоны первого и второго класса, и едет он до Вентимильи - итальянского приграничного городка на Лазурном берегу. В южном направлении Train bleu пересекает всю Францию до Средиземного моря. Первую остановку он делает в Сен-Рафаэле. А уж потом останавливается довольно часто в Канне, например, в Жуан-ле-Пен, в Кань-сюр-Мер, в Ницце, в Больё, в Монте-Карло. А после этого он вообще останавливается на всех станциях, которые расположены неподалеку от моря.