Человек, рисующий синие круги
Шрифт:
Данглар вернулся часов около пяти. Он и еще трое полицейских обшарили все окрестности вокруг места убийства. Адамберг заметил, что у инспектора довольный вид, но он хочет немедленно опрокинуть стаканчик.
– Мы нашли это в водосточном желобе.
– Данглар показал небольшой пластиковый пакет,- Это лежало недалеко от тела, метрах в двадцати. Убийца даже не удосужился хорошенько это спрятать. Он орудует так дерзко, словно считает себя неуловимым, он совершенно уверен в своей безнаказанности. Впервые такое вижу.
Адамберг раскрыл пакет. Внутри были резиновые хозяйственные
– Убийца относится к жизни просто, не так ли?
– сказал Данглар.
– Он перерезает горло своей жертве, надев кухонные перчатки, затем избавляется от них, выбросив в нескольких шагах от места преступления, как если бы то была мятая газета. Отпечатков мы, видимо, не найдем. Тем-то и удобны просторные резиновые перчатки: чтобы их снять, не обязательно к ним прикасаться, они сами соскальзывают с рук. Кроме того, точно такие же могут валяться где угодно. Что вы прикажете с ними делать дальше? Хотя кое-что они нам уже рассказали: преступник безумно уверен в себе. И сколько народу он нам еще поубивает?
– Сегодня пятница. В выходные почти наверняка ничего не будет. У меня впечатление, что он никогда ничего не предпринимает ни в субботу, ни в воскресенье. У него все очень четко организовано. Если убийца - не тот же человек, что рисует круги, ему придется подождать появления нового круга. А кстати, формальный вопрос: у Рейе есть алиби на эту ночь?
– Все то же самое: он спал. Свидетелей нет. В доме все спали. Консьержки нет, поэтому некому наблюдать за тем, кто входит или выходит. Консьержек становится все меньше и меньше, это
для нас просто трагедия.
– Мне только что звонила Матильда Форестье. Она узнала об убийстве по радио. Судя по голоcy, она была потрясена.
– Поживем - увидим, - произнес Данглар.
Несколько дней ничего не происходило. В постель к Адамбергу опять вернулась соседка снизу, а Данглар после полудня, как и прежде, восседал на стуле в расслабленной позе. Только пресса проявляла нетерпение. Теперь на улице перед комиссариатом постоянно дежурила по меньшей мере дюжина журналистов.
Наступила среда, и первым потерял терпение Данглар.
– Он нас задерживает, - сердито ворчал он.
– Мы не можем ничего сделать, ни найти, ни доказать. Сидим здесь, погибаем со скуки и ждем, пока он что-нибудь еще придумает. Мы ни на что не годимся, кроме как ждать, когда он нарисует очередной круг. Это невыносимо. Для меня это совершенно невыносимо, - уточнил он, покосившись на Адамберга.
– Завтра, - произнес тот.
– Завтра - что?
– Завтра утром появится новый круг, Данглар.
– Вы что, ясновидящий?
– Давайте не будем приниматься за старое, мы ведь с вами уже об этом говорили. У человека, рисующего круги, есть некий план. И, как сказал Веркор-Лори, ему непременно нужно выставить свои идеи на всеобщее обозрение. Не станет же он пропускать целую неделю, он должен как-то себя проявить. Тем более что пресса только о нем и говорит. Если сегодня ночью он возьмется за свое - следующей ночью, с четверга на пятницу, ждите убийства. На сей раз придется
– Зачем? Никто не заставляет убийцу спешить. Раньше он никогда так не поступал.
– Теперь все изменилось. Поймите, Данглар: если человек, рисующий круги, и убийца - одно и то же лицо и если он вновь примется чертить, значит, он опять намеревается кого-то убить. Только теперь-то он знает, что ему нельзя медлить. Кроме Матильды Форестье, еще три свидетеля дали его описание. Скоро можно будет составить фоторобот. Преступник в курсе дела, он читает газеты. Ему известно, что долго так продолжаться не может. Он действует слишком рискованно. Следовательно, если он хочет завершить начатое дело, он не станет с этим тянуть.
– А если убийца и человек с кругами - не одно и то же лицо?
– Тем более время работает не на него. Столь необходимый ему человек с кругами, напуганный двумя убийствами, может закончить игру раньше, чем планировалось. Значит, убийце нужно торопиться, пока маньяк не остановился.
– Возможно, - согласился Данглар.
– Очень возможно, дружище.
Данглар вертелся в постели всю ночь. Как Адамберг может так беспечно ждать, как он может брать на себя смелость что-то предсказывать?
Создается такое впечатление, что он никогда не опирается на факты. Он изучил все досье, собранные на убитых и на подозреваемых, а прочитав, едва обронил несколько слов. Он что-то почуял, только непонятно откуда. Почему он придавал такую важность тому, что жертвой второго убийства стал мужчина? Может, потому что таким образом опровергалась версия о преступлениях на сексуальной почве?
Для Данглара это не было неожиданностью. Он уже давно предполагал, что кто-то использует человека, рисующего синие круги, преследуя определенную цель. Но смерть Мадлены Шатлен, как и доктора Понтье, казалось, не была выгодна никому. Оба преступления по внешним признакам напоминали действия серийного убийцы-маньяка. Разве ради этого стоило ждать нового кровопролития? Почему же до сих пор Адамберг не хочет думать ни о чем, кроме своего человека, рисующего крути? Почему, обращаясь к Данглару, комиссар сказал «дружище»? Проворочавшись с боку на бок до полного изнеможения и умирая от жары, Данглар поднялся и отправился освежиться на кухню, где стояла недопитая бутылка вина. Он стеснялся детей и старался не осушать бутылку до дна.
Утром Арлетта обязательно заметит, что за ночь вино исчезло. Ладно, это ведь не в первый раз. Она состроит недовольную рожицу и скажет: «Адриен (она часто звала его по имени), Адриен, ну ты и какашка!» Данглар колебался, он знал: если выпьет ночью, утром у него будет адски трещать голова и сниматься крышка черепа; он двух слов не сможет связать от боли. А завтра спозаранку он должен быть в отличной форме. Может появиться новый круг, и тогда придется организовывать патрулирование на следующую ночь - ночь предполагаемого убийства. Инспектора раздражало то, что приходилось руководствоваться туманными идеями Адамберга, но это все же было приятнее, чем враждовать с ним.