Человек с одним из многих лиц
Шрифт:
Гриви продолжил чтение:
– «…мою собственность любой природы и вида, где бы она ни находилась, включая дом в Ричмонд-Гарденс, мои накопительные счета и пакеты акций я завещаю Донегольскому ослиному заповеднику».
В этот момент осел, сидевший за правым плечом Гриви, как обычно, зловеще зарычал. Пол не знал, умеют ли настоящие ослы рычать, но будь он проклят, если станет проверять свои кошмары на правдоподобие!
– «Тем не менее до того, как вышеуказанное дарение вступит в силу, я предусматриваю следующее материальное обеспечение для моего внучатого племянника Пола Малкроуна…»
Пол,
В следующий раз (и он же последний) Пол встретился с Фиделмой через неделю после того, как ему исполнилось двенадцать лет. День рождения состоялся накануне похорон мамы, поэтому никто о нем не вспомнил. На стене комнаты, в которую его привели, было нарисовано большое дерево. Пол смотрел на него, пока Фиделма читала проповедь о распутном поведении «юнцов» двум сконфуженным и оттого мрачнеющим на глазах социальным работникам. А потом она вышла, проигнорировав, как обычно, Пола. Открыв дверь, мужчина из социальной службы выкрикнул вслед Фиделме грубое слово, и после этого Пол больше его не встречал.
– «…Он получит в пользование мой дом в Ричмонд-Гарденс, а также ежемесячное пособие в размере пятисот евро. Подчеркиваю, что это временная мера на период поиска им подходящей работы, что, безусловно, является проблемой, учитывая плачевный старт его жизни».
Вот они, четыре слова, определившие дальнейшую судьбу: «плачевный старт его жизни». Эти четыре слова так взбесили Пола, что он решил сломать ей систему. Вместо того чтобы искать работу, он будет вечно жить на пятьсот евро в месяц. И пошла она на хуй! Вместе со своими ослами.
– «…Обеспечение будет предоставлено при соблюдении следующих условий. Первое: он не должен получать никакой другой материальной помощи ни от государства, ни от благотворительных организаций, ни из любого другого источника. Второе: обеспечение будет немедленно отменено, если у него возникнут какие-либо проблемы с полицией».
В этот момент заулюлюкал и запрыгал на стуле еще один обитатель сна, вдруг возникший за правым плечом Гриви. Это был Мартин Браун – по-прежнему в больничной одежде и с кровью, капающей из открытого воющего рта. По неизвестной Полу причине он стучал пальцами по старой печатной машинке, словно делая некие заметки. Его присутствие стало новым и довольно неприятным дополнением. Пол старался не отводить взгляда от осла, поскольку даже во сне от вида крови у него сводило живот. Недовольный тем, что его игнорируют, Браун вскочил со стула и обежал вокруг стола, сгорбившись, как шимпанзе. Он исчез из поля зрения, но костлявые руки обхватили шею Пола. Пол стал отрывать руки от себя, но старик был невероятно силен. Гриви продолжил чтение:
– «…Третье:
Пол закричал, ощутив вонзившиеся в его правое плечо зубы Брауна. Он стал дергаться, пытаясь высвободиться, а Гриви меж тем продолжал бубнить. Руки Брауна принялись стаскивать его со стула. Пол посмотрел на вечно недовольное лицо Фиделмы.
Чья-то рука легко затрясла его за левое плечо, и он услышал другой голос – более мягкий и далекий.
– Пол? Пол? С тобой все в порядке?
Пол оглянулся и увидел над собой Бриджит Конрой, глядевшую на него с обеспокоенным выражением лица. Это тоже было нечто новенькое.
А потом давление костлявых рук усилилось, и он закричал.
Задыхающийся Пол вздрогнул и проснулся, немедленно увидев над собой участливое лицо Бриджит.
Флуоресцентный свет и запах антисептика. Накрахмаленные простыни, слишком туго натянутые и стеснявшие тело. Он понял, где находится. В больнице. Пол опустил голову на подушку, слушая в ушах стук собственного сердца. Теперь, когда ответ на вопрос «Где?» получен, за ним последовали вопросы «Кто?», «Когда?» и в особенности «Почему?». Пол несколько раз глубоко вдохнул.
– Как себя чувствуешь? – спросила Бриджит.
Придя в себя, Пол вдруг вспомнил, какое чувство должен испытывать к Бриджит, а именно – чувство негодования.
– Супер. Спасибо, что спросила, – ответил он.
– Я очень извиняюсь… – произнесла она.
– За что? За то, что меня чуть не зарезали? Да ладно, не бери в голову. У меня все равно не было других планов на вечер. К тому же мне дали кучу бесплатных наркотиков, так что я еще и в плюсе.
Она попыталась заговорить, но он не закончил. Пол прокручивал этот разговор в голове несколько раз, так что ему было что сказать. Включив внутренний суфлер с заготовленными репликами, он решительно продолжил:
– А может… ты хочешь извиниться, что пришлось брать дополнительные анализы, чтобы узнать, не содержала ли кровь, которой кашляли мне в лицо, какую-нибудь заразу? Или за то, что теперь я стал подозреваемым в убийстве? – голос Пола стал повышаться вместе с растущим внутри негодованием. – За что именно ты собралась просить прощения?
– Ну… за это все… – голос Бриджит дрогнул, глаза стали наполняться слезами.
– Не смей! – перебил он, укоризненно вытянув палец.
– Что?
– Даже не думай об этом, черт тебя дери!
– О чем?
В голосе Бриджит послышалась легкая нотка раздражения. Она прижала костяшки пальцев к уголку глаза.
– Ты поняла, – ответил Пол. – Не вздумай плакать! Я имею полное право на злость. Не смей его меня лишать!
Бриджит покивала в знак согласия.
– И не поддакивай. И не изображай понимание. Из-за тебя я мог умереть! Так что стой, где стоишь, не плачь и терпи трепку языком, которую ты, черт возьми, заслужила!
Он никогда в жизни не произносил ничего подобного. И теперь, когда нелепая фраза сорвалась с губ Пола, маленький внутренний редактор, сидевший в глубине его мозга, оторвался от газеты и усмехнулся. Откуда, черт возьми, это взялось?