Человек с того света
Шрифт:
— Мог, — невозмутимо перебил Терье. — Заставил же тебя отказаться от покушения на мою жизнь.
— Вот как?! Ну что ж, берегись! — Задетый за живое взвился Фолсджер.
Выскочив наружу, он с бешеной силой распахнул дверцу, за которой сидел Терье и… остановился. Потирая лоб, он словно спрашивал себя, что ему здесь было надо? Ведь зачем-то он сюда спешил?
— А да! — вспоминает Бен и, потеряно улыбаясь говорит:
— Со мной такое бывает… Забываю на ровном месте.
Потом, показав на ногу, пожаловался: — Колено болит. Сильно ушиб… Подай аптечку. Она у тебя за спиной.
Усевшись на
— Ого! Вот синячище! — приглашая своего спутника к сочувствию, присвистнул он.
Но Терье на жалобу не отозвался. Он во все глаза смотрел на хорошо просматриваемую отсюда бетонную дорогу. С одной ее стороны мчалась оранжевая «тойота», с другой — на встречу ей несся голубой рефрижератор.
— Сейчас произойдет несчастье, — прошептал Терье.
— С чего бы?
— Водитель легкового автомобиля не видит рефрижератора. Дороги не видит.
— Спит что ли?
— Нет. Он в другом времени. Кстати, он прекрасно видит дорогу. Этот же самый ее отрезок. Но он перед ним совершенно пустой. Такой, каким был вчера. Женщина, к которой он сейчас спешит, и которую не чаял добиться, где-то здесь поцеловала его. Между тем оранжевый штрих «тойоты» уже было проскочил грузовик. И тут, едва заметно вильнув, «тойота» сдуру «клюнула» колесо рефрижератора. Фолсджер зажмурился. Чудовищная сила подкинула неосторожную легковушку в воздух, перевернула ее, ударила оземь и кувырком пустила к подножию горы, сдирая с нее как кожуру с апельсина — двери, крылья, капот. А потом — хлопок, вспышка и озверелый язык пламени.
— Боже! — ужаснулся Бен.
Охромевший голубой рефрижератор, проковыляв метров тридцать, медленно и тяжело бухнулся на бок. Плоская морда его судорожно дернулась, неестественно вывернулась, и, приподнявшись над землей, пучеглазо установилась на свое парализованное туловище… Безлюдная, казалось бы, местность огласилась криками, сбегавшихся к месту происшествия людей.
— Твоя работа? — подозрительно глядя на своего странного пассажира, спросил Фолсджер.
— Нет, — спокойно ответил тот.
— Сейчас здесь будет полиция, — задумчиво говорит Бен. — А она мне ни к чему.
— Да, некстати, — согласился Терье и деловито добавил:
— Тебя не должны здесь взять.
Занятый мыслями о своем спасении, Бен тогда не придал значения словам Банга. Ему надо было как можно быстрей уносить отсюда ноги.
— Сделай что-нибудь. Докажи, что ты с Того Света, — попросил Бен.
Терье кивнул. А в следующее мгновение, показывая Бангу свое колено, Фолсджер произносит: «Ого! Вот синячище!» Сказал и поймал себя на мысли, что он, кажется, уже говорил однажды это не то Терье, не то кому-то другому. И это было точно в такой же обстановке. В его «ягуаре».
Бен поворачивается к молчащему Бангу. Тот по-обидному равнодушен к его болячке. Ему, видите ли, интересней смотреть на дорогу.
— Вот несутся, — бормочет Терье.
Бен тоже смотрит туда. По бетонке цвета волчьей шкуры с одной стороны по-сумасшедшему катит оранжевый овал, имеющий силуэт Тойоты, а с другой, будто ужаленный, ревет и несется голубым носорогом рефрижератор.
«Для миссионера с Того Света эти железные игрушки интереснее, чем человеческая боль», — с досадой думает Фолсджер, расправляя задранную штанину. Ничего
Машине-то что? Дави, на газ и все дела. А он устал. Ему нужно было хотя бы с часок соснуть. Шутка ли, почти восемь часов без передыха, если не считать одной богом забытой заправочной станции, где он наспех опрокинул в высохшую глотку банку кока-колы, разогнал быстрой зарядкой кровь и снова нырнул за руль… Нет, дальше ехать было невозможно. До Хьюстона еще столько, сколько он проехал. Если не больше. И как «ягуар» не упирался он загнал его в густую зелень, что покрывала склон облюбованного им холма. Здесь-то ему и выпала эта честь познакомиться с Человеком с Того Света — Терье Бангом.
III
В Нью-Йорке ему «на хвост» сели легавые Интерпола. Он бы плевать на них не хотел, если бы не знал, что у них в руках Роки.
Роки он верил как себе. Парень крепкий. Знает, что Бен не оставил его в беде. Не впервой. Этот же раз все как-то складывалось не так.
Бен просто не мог себе представить, как легавые вышли на Августа. Роки дело провернул чисто. Он грязно не делает. Из полицейского управления, на участке которого обнаружили догоравшую машину и ту полумертвую бабу, свой человек сказал Бену, что сыщикам до скончания века не найти следов преступника. Ухватиться не за что. Пострадавшая назвала фамилию своего убийцы. Особых примет не указала. В памяти компьютера данных о типе с сообщенной фамилией не оказалось… Пока его будут разыскивать — свидетель отойдет в лучший из миров. Состояние раненой безнадежное… Вечером тот же человек из полицейского управления, разыскав Фолсджера, огорошил его неприятной новостью: «Дело забрал Боб Мерфи».
Дальше все складывалось хуже и непонятнее. Поздно ночью, в номере отеля, где остановился Бен, его поднял с постели один из парней, кому он поручил заняться больницей, куда поместили умирающую Зузанну Лонг.
«Взяли Роки, — шептал парень. — Я сам его видел. Фараоны привозили его в клинику на опознание… Стерва как-будто специально его ждала. Опознала и испустила дух».
Самым невероятным, странным и подозрительным было другое. Если, конечно, этот парень не напутал. Оказывается, сегодня, еще до выхода дневных выпусков газет, где сообщалось о происшествии на свалке, в клинику приезжал агент Интерпола с фотографией Августа Ксантопуло. Вспомнив об этом, Бен резко повернулся к стоявшему у дверей парню.
— Во сколько, говоришь, приходили легавые в больницу?
— Днем. Минут пять первого… Фараон был один… Так мне сказал санитар.
— У него в руках была одна-единственная фотография? — продолжал допрашивать Фолсджер.
— Да. Одна карточка Роки… Так мне сказал санитар.
— Он что знал Августа?
— Нет. Он как только заступил на дежурство, зашел в ту палату и успел рассмотреть карточку, которую фараон держал перед больной. В общем тот, кого арестовали, и тот, кто был на фотографии, — одно лицо. Так сказал мне санитар, — объяснял парень.