Человек с топором

Никитин Юрий Александрович

Ветер перестал трепать волосы, они вырвались в космос, Олег взял курс на одну из дальних звезд. Две ближайшие – без планетных систем, но дело не в беспланетности. Лучше поближе к Центру, чтобы не ахнули: откуда взялись эти… гозияльцы.

В Шаре, так его вслед за лабунянами называл Олег, полтора миллиона звезд. Все, понятно, не могут быть одинаковыми. Среди них масса того же класса, что и Солнце, но огромное количество подобных Солнцу, однако их спектр сдвинут в сторону зеленого, голубого, лилового или других цветов. Уже этого достаточно, чтобы через какую-нибудь пару сот лет, не говоря уж о тысячах или миллионах, первопоселенцы стали непохожими на жителей старой планеты. Но здесь не только

единая телесеть, но и Врата, через которые можно перемещаться с абсолютной безопасностью. И на каждой планете есть, как минимум, одни, в которых есть координаты всех остальных.

Да, все постоянно перемешиваются, однако время от времени на некоторых планетах или даже группах планет все же возникают идеи то сепаратизма, то изоляционизма, то различные виды философских учений, когда планета замыкается, перекрывает Врата, пытается идти своим особым путем. Как уже показала история, это длится обычно тысячу лет. Потом снова воссоединение, слияние. Вернее, ручеек вливается в старую реку, и обнаруживается, что ничего в его воду не прибавилось, да и сам он не стал ни чище, ни слаже.

Сейчас период благополучия, когда все, как говорится, идут в ногу. Лишь на двух планетах из полутора миллионов взяли верх философские взгляды, что привели к полному перекрытию Врат. Одна планета называется Гозияла, вторая – Икунж. Икунж недавно перекрыл все Врата и телеканалы, а Гозияла – почти тысячу лет…

– Гозияла, – сказал Олег вслух.

– Что?

– Мы, говорю, гозияле, – повторил Олег. – Тысячу лет жили в изоляции. Теперь подошла ожидаемая переоценка ценностей, понимание ошибочности своего пути… или своих взглядов, идеологии, веры – еще не придумал, что нас сбило с верного пути к коммунизму. Мы с тобой как раз и есть первые гозияле, которые прилетели инкогнито, чтобы нащупать пути возврата… Или нет, мы те еретики, что готовы отречься от прежних взглядов и вернуться в лоно партии и церкви.

Мрак подумал, сказал весело:

– А ты не совсем дурак, хоть и умный. Хорошо завернул!.. Пятеро умных не разогнут. Значит, мы можем прикинуться чем угодно, все сойдет?

Олег покачал головой.

– Губы не раскатывай, – предостерег он хмуро. – Для них тысяча лет – что для нас неделя. Рождаемость невелика, а дети берут пример с родителей, которые знают и умеют так много. Понимаешь, для быстрого прогресса все-таки надо, чтобы предыдущее поколение сходило со сцены и исчезало, как только вырастит и поставит на ноги следующее поколение. А здесь «старики» по-прежнему молоды, сильны, с занимаемых постов уходить не собираются, будь это посты в науке, политике, культуре или хрен знает в чем…

– Не ругайся, – сказал Мрак лицемерно.

Олег посмотрел с удивлением, сбился, махнул рукой:

– Ты… чего?

– Грубый ты, – укорил Мрак довольно. – И не-по-сле-до-ва-тель-ный!.. Какое длинное слово, еле выговорил. То тебе дай бессмертие, то это плохо…

Олег поморщился, отвел взгляд в сторону:

– И то, и другое и хорошо, и плохо. Я хочу бессмертия – это чисто биологическое, но понимаю, что для общества – это сильнейший тормоз. Но с другой стороны, если общество уже достигло вершин, то почему не исполнить свою мечту? Каждый жаждет быть бессмертным и неуязвимым… А прогресс… Прогресс здесь хоть и сильно замедлился, но все же двигается… Ага, вспомнил, на чем ты меня сбил! Нам надо прикидываться чистейшими и урожденными лабунянами, а в чем у нас все же проявятся отличия, то как раз и спишем на тысячелетнее развитие в изоляции.

– А если будем чересчур похожи на лабунян?

Олег покачал головой:

– Мрак, это у тебя такие шутки?

– Нет, всерьез. Когда смеяться, я предупрежу.

– Мрак, как бы старательно Пушкин или Ломоносов, не

последние дураки своего времени, ни прикидывались нашими современниками, ты думаешь, у них бы получилось?.. Ну, если бы они недельку пожили в Москве или любом из Парижей?.. Наша задача, чтобы мы не были чересчур… непохожи! Да не по внешности, дубина. Внешность я тебе сделаю любую.

Неслись короткими прыжками, звезды мелькали по обе стороны, как фонарные столбы с горящими разноцветными лампами. Даже хуже: мелькали и по сторонам, и под ногами, и над головой. Еще злило, что, как коза на веревке, послушно следует за Олегом, все эти годы как-то само собой разумелось, что он, сильный и уверенный Мрак, прокладывает путь, а мудрый Олег, как и всякая мудрость, плетется вслед за силой сильного.

Всего дважды видели бороздящие пространство огромные звездолеты. Даже Мрак, ожидавший от такой сверхцивилизации многого, был поражен размерами корабля. Если бы не правильные размеры, то принял бы за астероид размером в половину Меркурия.

– Все равно мало, – процедил он, Олег уловил в голосе нотки зависти. – У нас бы этих звездолетов метельшило, как мух вокруг лампы!

– У них Врата, – напомнил Олег. – Ни один лабунянин не утруждает себя этими примитивными скачками на лошадях. Р-раз – и на месте. А это через космос ломятся простые автоматы.

– Тогда бы технику так же, через Врата. Что за дискриминация?

– А им некуда спешить. В запасе вечность. Когда впереди вечность, все можно делать очень основательно. К тому же Врата надо сперва доставить на место и установить. Это делают здесь не герои, а именно эти автоматы.

Мрак проворчал:

– Я заметил. Вообще чудес меньше, чем ожидалось. Такое ощущение, что они ушли от нас не на десять миллионов лет, а так… на сотню-другую. Пусть на тысячу. Нет, я не о технике, тут не спорю!.. А о развитии, так сказать…. Черт, ты можешь не тормозить так?

Он едва не влетел в хромосферу зеленого солнца, обжегся, поспешно нырнул за Олегом в нуклонное море, вынырнул, услышал задумчивый голос:

– У них вечность, я же говорю. Потому социальность, так сказать, почти остановилась… что, с моей точки зрения, хорошо. Моей нынешней точки зрения, ессно. Цели и задачи – тоже. Понимаешь, Мрак, бессмертные, которым десять миллионов лет, сейчас думают точно так же, как думали и тогда… раньше. Конечно, знают и умеют неизмеримо больше. И своих детей воспитывают в своем духе. Потому их социальный прогресс остановился…. Я думаю, что если бы жители Земли обрели бессмертие, скажем, во времена Древнего Рима, то на Земле и сейчас был бы рабовладельческий строй. Правда, Земля была бы обихожена, на месте пустынь цвели бы сады… все горы бессмертные рабы в конце концов снесли бы, а болота осушили, чтобы построить на их месте прекрасные города и виллы. Везде была бы высокая римская культура, возвышались бы великолепные Колизеи, где красиво и возвышенно дрались бы гладиаторы…

Мрак буркнул:

– Но здесь строй повыше.

– Да, бессмертие было получено на высокой социальной ступени, – подтвердил Олег. – А от добра добра не ищут. Потому нам здесь многое… почти понятно.

– Все, кроме размаха, – проговорил Мрак почти тоскливо. – Все-таки поджилки трясутся…

Бессмертные привыкали к таким цифрам постепенно, подумал Олег хмуро. Была одна планета, потом стало две. Еще через тысячу лет добавилась третья. Еще через пять тысяч лет добрались до соседней звездной системы, где планет не оказалось, но еще через тысячу лет у другой звезды открыли сразу четыре. За три-пять тысяч лет были освоены все четыре… И так по крошке, по крошке. Потом, правда, по сто миров в год, но это все равно по крошке, когда полтора миллиона планет заселено…