Человек, ставший Богом. Воскресение

Мессадье Жеральд

– Почему ты, иудей, ешь мой хлеб и при этом не плюешься? Я слышал, о чем говорили твои спутники, но и твои слова я тоже слышал. Чем же ты отличаешься от них?

– Возможно, я помню пословицу, которая гласит, что Господь ненавидит того, кто разжигает вражду между братьями.

– Значит, теперь мы братья?

– Разве мы не молимся одному Богу?

Трактирщик задумчиво вытирал стол.

– А из-за чего мы поссорились тогда? – прошептал он.

– Из-за слов, – ответил

Иисус. – И потому что и те и другие считали, что могут присвоить себе божество. Иначе говоря, мы все были высокомерными и преисполненными гордыни.

– Но разве сейчас мы не такие?

– Возможно, наступило время осознать, что мы не являемся собственниками ни божества, ни его слов.

Андрею, Симону, Филиппу и Нафанаилу было неприятно слушать этот разговор.

– Ты ел свинину, – продолжал трактирщик.

– Да, я ел свинину.

– Ты пьянствовал.

– Нет. Но разве не Бог создал свиней? Или он создал их только для римлян?

– Почему же и вам, и нам, самаритянам, запрещено есть свинину?

– Ты уже слышал почему. Неразумно выращивать свиней, поскольку они дорого обходятся.

Трактирщик скрестил руки на груди и на этот раз обратился сразу к пятерым мужчинам:

– Что творится в Палестине? Отшельник по имени Иоканаан заявляет, что Мессия уже пришел и что его зовут Иисусом. Иудей, здравомыслящий человек, признается мне, что он ел свинину, и это меня нисколько не возмущает. Что же происходит?

Трактирщик воздел руки к небу, а затем медленно опустил их.

Иисус размышлял. Иудеями овладело беспокойство, вот и все. Вернувшись из комнаты для омовений, где он довольно долго приводил себя в порядок, поскольку в дороге они очень запылились, Иисус увидел, что Нафанаил, опустив голову, прислонился к стене.

– Комната для омовений находится в глубине двора, – сказал ему Иисус.

Нафанаил поднял голову. Вид у него был мрачный.

– Я лучше пойду обратно, – сказал он.

– Почему? – спросил Иисус, приглаживая волосы.

– Ты перевернул мне душу. Ты отрицаешь все, во что я верил. Я сойду с ума.

– Ты совсем недавно сказал мне, что для тебя я есть свобода, следовательно, я не имею права тебя лишать ее. Я хочу добавить, что за свободу надо платить. Тебя пугает не безумие, а сама свобода.

– Я предчувствую, что ты на этом не остановишься. Везде, где ты будешь появляться, произойдут перемены. Ведь ты наделен таким светлым умом!

Нафанаил лихорадочно взмахнул руками, словно желая особо подчеркнуть последние слова.

– Ты вызовешь смятение в этой стране – точно так же, как вызвал его во мне.

– Итак, ясный ум вызывает смятение, – заметил Иисус, связывая ленточкой волосы на затылке. –

Такое мне никогда не приходило в голову.

– Вот видишь! – воскликнул Нафанаил. – Ты сразу обнаруживаешь противоречия.

Нафанаил отступил от стены и покачал головой.

– Но если я уйду, возможно, буду жалеть об этом всю жизнь!

Сколько страсти и неуверенности!

– Ты сердишься на меня, – сказал Нафанаил.

– Нет.

Нафанаил сел у ног Иисуса.

– Даже если бы я этого очень захотел, я не смог бы уйти, – сказал Нафанаил. – Но правда и то, что я боюсь все подвергать сомнению.

– Не стоит ложиться спать грязным, – мягко сказал Иисус. Немного помолчав, он продолжил: – Что касается твоего страха, сей зерно утром, когда время для этого самое подходящее, и не думай о своем страхе до вечера, чтобы не получилось так, что прорастет не зерно, а страх, а может быть, они взойдут одновременно.

Нафанаил вышел. Когда он вернулся, Иисус спал. На следующий день Иисус и его спутники добрались до Севастии, древней столицы, которую Ирод Великий переименовал в Августу, хотя многие продолжали употреблять первое, греческое название города. Севастия была построена по римскому образцу и походила на множество других городов Декаполиса.

– Это храм? – спросил Нафанаил, никогда не бывавший в городах севера.

– Нет, ипподром.

– Что такое ипподром?

– Круглая площадка, на которой римляне устраивают бега. Они ставят на лошадей, и победитель получает неплохой приз.

– А могу ли я тоже поставить на лошадь? – спросил Филипп.

– Что?! – вскричал возмущенный Симон.

– А вон там, разве это не храм?

– Нет» это стадион, еще одна площадка, на ней атлеты показывают свою силу и доблесть.

– А есть ли атлеты среди иудеев? – спросил Нафанаил.

– Вот где наша погибель! – горестно воскликнул Симон.

– Почему погибель? – спросил Иисус.

– Тело… тело… – запинаясь, сказал Симон.

– Да, тело. Ну и что? – возразил Иисус. – При помощи чего мы возделываем землю и ловим в море рыбу? Каким образом продолжается наш род?

Спутники Иисуса остановились. На Симона и Андрея было жалко смотреть.

– Разве мы были бы более счастливы, если бы у нас было рубище вместо тела? Разве мы были бы более счастливы, если бы превратились в скелеты?

– Но… тело… язычники… статуи… – запротестовал совершенно растерявшийся Симон.

– Разве не Господь одарил нас телом? Разве Он когда-нибудь требовал презирать его? Да, язычники обожествляют тело, но что мы знаем о нем? И разве это причина, чтобы делать вид, будто тела не существует? – сказал Иисус.