Человек за спиной Гитлера
Шрифт:
Сама Германия…..165 000 человек
Австрия……65 459
Люксембург……5 000
Франция и Бельгия…..77 320
Бельгия…..28 800
Голландия……100 000
Дания……116
Норвегия……762
Италия……7 680
Албания……581
Греция……67 000
Болгария…….11 393 (депортированы, но спасены)
Югославия……65 500
Чехословакия……146 150
Румыния…….211214
Венгрия…….550 000
Польша……2 700 000
СССР……2 900 000
Итак, все-таки шесть миллионов!
Какое отношение к этому «специальному предмету СС» имел Мартин Борман? Только ли формальное, поскольку он был членом СС и под конец жизни носил высокое звание обергруппенфюрера СС? Но формальность была жизнью Бормана. Ничто в Германии не могло совершаться без его участия и
«Борман был особенно активен в преследовании евреев, причем не только в Германии, но и в захваченных и оккупированных территориях. Он принял участие в совещаниях, которые привели к депортации органами СС и гестапо 60 000 евреев из Вены в Польшу. Он подписал указ от 31 мая 1941 года, который распространил действие «нюрнбергских законов» на завоеванные восточные области. В указе от 9 октября года он объявил, что постоянное исключение евреев из жизни Германии не может больше достигаться путем эмиграции, а только «посредством применения грубой силы» в специальных лагерях на Востоке. 1 июля года он подписал директиву, согласно которой евреи лишались судебной защиты и передавались в исключительную юрисдикцию гестапо Гиммлера».
Это было только фрагментом участия Бормана в «окончательном решении» еврейского вопроса. Когда в Германии распространились слухи о судьбе евреев в «концлагерях смерти», Борман 9 октября 1942 года направил всем партийным инстанциям власти директиву о том, что подобные слухи не должны мешать решать проблемы «только при помощи безжалостной жестокости». Да и на самом совещании в Ваннзее присутствовал прямой представитель Бормана — д-р Герхард Клопфер — заместитель главы партийной канцелярии в ранге статс-секретаря. Его имя мы неоднократно встречаем на страницах бормановского дневника — чуть ли не каждый день. Осуществление «плана Ваннзее» входило в прямые служебные обязанности Клопфера. Тема «окончательного решения» не раз обсуждалась Борманом и Клопфером (он, кстати, хотя и попал в американский плен, но так и не был привлечен к суду. Он умер в 1987 году, пережив всех других участников конференции в Ваннзее).
Борман внес и прямой вклад в уничтожение евреев. В его канцелярии существовал специальный отдел Т-4, который занимался разработкой мер по массовому уничтожению жертв режима. Ими сначала стали заключенные концлагерей, которые попадали туда из «сумасшедших домов» (практика объявления противников режима умалишенными была изобретена в третьем рейхе!). Но затем задачи усложнились. Как писал 25 октября 1941 года уже известный нам по рассуждениям о генеральном плане «Ост» сотрудник министерства по делам оккупированных восточных территорий д-р Ветцель:
«Докладываю, что обердинстлейтер Брак из канцелярии фюрера заявил о своей готовности сотрудничать в деле обеспечения необходимых мест размещения и изготовления аппаратов для отравления газом. Необходимых аппаратов в достаточном количестве еще нет, они должны быть изготовлены… Брак предупреждает, что указанная процедура небезопасна и требует особых защитных мер. Я отмечаю, что штурмбаннфюрер Эйхман, отвечающий за еврейские дела в РСХА, согласен с этим методом».
Итак, зловещая «душегубка» — она именовалась на немецком служебном жаргоне «газваген» — была изобретена вовсе не в каких-либо экспериментальных лабораториях концлагерей, а непосредственно в канцелярии Бормана. Мир о душегубках узнал после процесса, проведенного в 1944 году в Краснодаре против нацистских палачей из «эйнзатцгрупп». Производство душегубок было налажено в Берлине. В каждой «душегубке» уничтожалось за одну «процедуру» 70–80 человек, а по самым скромным подсчетам, в них за годы оккупации погибло около 250 тысяч человек…
Осуществление «окончательного решения» имело свои стадии. Сначала (до войны) проводился учет и то, что в Ваннзее назвали «вытеснением» евреев. Когда была захвачена Польша, то уже можно было приступать к более решительным мерам. В польских городах создавались гетто.
Немецкая карательная машина к этому периоду уже располагала разветвленной
В результате сложилась система карательных учреждений (на территории Польши — всего 5887), составными частями которой явились:
— концентрационные лагеря (136)
— транзитные (пересыльные) лагеря (около 130)
— трудовые лагеря (в генерал-губернаторстве более 1700, на «включенных» землях — 2197)
— лагеря для военнопленных (в том числе 24 — для советских)
— трудовые лагеря для еврейского населения (около 440)
— гетто (около 400).
Все они в различной степени использовались для осуществления «окончательного решения». Однако были сооружены (или переоборудованы) лагеря, специальной целью которых было уничтожение евреев. Такими лагерями были (в скобках — немецкое название):
— Рогознице (Гросс-Розен)
— Освенцим (Аушвиц)
— Бржезинка (Биркенау)
— Майданек (Люблин)
— Белжец (Бельзец)
— Хелмно (Кульмхоф)
— Собибор (Собибор)
— Треблинка (Треблинка)
— Шухтов (Штуттхоф)
Чтобы представить себе масштаб проводившегося уничтожения, приведем некоторые данные. Первым из специальных лагерей уничтожения был Хелмно (немецк. Кульмхоф) близ Лодзи, где с декабря 1941 года производилось уничтожение узников Лодзинского гетто. Через год в районе Люблина появился лагерь Бельзец, а весной 1942 года — Собибор (также недалеко от Люблина). Одновременно был построен лагерь Треблинка близ Варшавы, где нашли себе смерть узники Варшавского гетто (с июля 1942 года). Эти три лагеря использовали предложенные Борманом и Браком газовые камеры, куда впускался выхлопной газ из дизельных моторов. Вслед за этим близ того же Люблина начал действовать лагерь уничтожения Майданек, который ранее использовался для советских военнопленных. Наконец, вступил в действие комплекс лагерей, носивший общее название Аушвиц (Освенцим) близ Кракова. Первый лагерь (Аушвиц-I) также сначала использовался для размещения и уничтожения поляков, затем — для евреев. В ходе расширения комплекса близ деревни Бжезинка (Биркенау) был создан лагерь Аушвиц-Н, оборудованный газовыми камерами и крематориями. Он начал действовать зимой 1941–1942 года. Затем создали лагерь Аушвиц-III, который обслуживал заводы в местечке Моновиц. С 1943 года потребность в бесплатных рабочих руках заставила СС оставлять в живых все большую часть обреченных, которые еще могли работать. Практически главным лагерем уничтожения стал Аушвиц-И.
Географически восточнее всех — т. е. достижимее для советских войск были Собибор, Треблинка, Майданек и Бельзец. Однако некоторые из них были закрыты по иной причине, а именно из-за восстаний, которые в Собиборе и Треблинке были подняты узниками. Победы советских войск и их приближение к западным границам СССР вдохновляли узников лагерей на активные действия. В Треблинке восстание состоялось 2 августа 1943 года, а 14 октября 1943 года под руководством советского офицера Александра Печерского в Собиборе было проведено успешное восстание; часть восставших ушла в соседние леса. Вслед за этим оба лагеря были закрыты. Но другие лагеря уничтожения продолжали действовать, эшелоны регулярно шли к рампам прилагерных железнодорожных станций.
Первым «лагерем уничтожения», который удалось освободить Красной Армии, был Майданек близ Люблина. Еще когда в апреле — мае 1944 года в Ставке Верхового Главнокомандования обсуждались будущие операции, то наступление планировалось далеко в глубину немецкой обороны. Как свидетельствует Маршал Советского Союза A.M. Василевский, хотя к июню немецкие войска еще хозяйничали в Белоруссии, запланированная на лето советская наступательная операция под кодовым наименованием «Багратион» предусматривала не только взлом линии обороны, но выход в оперативную глубину обороны группы «Центр». В частности, на своем южном фланге 1-й Белорусский фронт должен был через Пинск и Брест наступать на Седлец и Люблин.