Чемодан. Вокзал. Обойма
Шрифт:
– И как только милиция тебя на улицах не останавливает?
– Почему не останавливает? – пожал плечами водитель. – И такое случается. Деньги дашь, дальше едешь. Потому я вас по городу звериными тропами и катаю, чтобы с ментами не пересекаться.
«Икарус» скрежетал рессорами и раскачивался, как корабль в шторм, преодолевая последние километры разбитой грунтовой дороги.
Деревня Поповка оказалась примерно такой, как и ожидал Ларин: с десяток старых неухоженных домов, где доживали свой век старики. Один из них и объяснил Андрею, что это так
– Туда и дорога асфальтовая проложена, – указал старик на видневшиеся перед лесом современные коттеджи.
– Старый колхозный ток – это вон та развалюха? – поинтересовался Ларин, указывая на вытянутое приземистое строение под проломленной шиферной крышей на горке.
– Оно самое. А ваш караван-сарай, – пояснил догадливый пенсионер, – рядом. Ваши часто тут бывают. Достали уже.
– Со мной у вас проблем не будет, – пообещал Андрей.
– Ага, не будет! – скривился старик. – Ходят тут всякие, русскому человеку и места на родной земле не осталась. Понаехали…
– Дедушка, вам что, здесь места мало?
Ларин повел рукой, как бы демонстрируя пейзаж – широкое поле, на котором у соломенной скирды «дремал» трактор. Навесной скирдователь торчал перед капотом раскрытой пастью, оснащенной длинными стальными зубьями. И в этой пасти желтели два туго свернутых рулона соломы.
– Просторов у нас хватает, и природа отличная… А вот прошлый раз твои абреки приезжали, так потом кур моя соседка недосчиталась.
– Я тут в первый раз. И эти люди тоже.
– Все вы одним миром мазаны, – бурчал дедушка. – Заприметил я тогда еще двоих. Думаю, куда это они с тумбочкой по деревне гулять пошли? А они, оказывается, кур моей соседки изловили и в тумбочку запихнули. Это я потом высчитал – перья возле вашего сарая валялись. Тьфу, живодеры и живоглоты, – плюнул старикашка и даже топнул ногой в разношенном ботинке.
Спорить не хотелось. В конце концов, Ларин и сам не знал, что за типчики достались ему в новой партии гастарбайтеров. А отвечать он мог только за себя.
Заходящее солнце уже висело над лесом.
«Гостиница» оказалась большим сараем, неподалеку от которого виднелась абсолютно не пригодная для житья избушка с выбитыми стеклами и загаженным гнилым полом. С замком на сарае Ларин поступил так, как ему и посоветовали, – вырвал пробой и распахнул широкие дощатые ворота на две половины.
Внутри было относительно чисто. Кто-то из прежних обитателей даже догадался подмести земляной пол. Правда, пластиковые бутылки и грязные скомканные газеты лежали в углу сарая, прикрытые полиэтиленовой пленкой.
– Вот и ваш дом на сегодняшнюю ночь, – Андрей говорил так, будто не первый раз здесь был. – И чтобы все оставили в таком же порядке. Вашим же соплеменникам пригодится в следующий раз ночевать.
Он уже знал, как себя вести с вновь прибывшей бригадой, – держаться от них на дистанции, но при этом уважительно, чтобы завоевать авторитет. Быть строгим, но справедливым. Никто из гастарбайтеров не стал задавать Ларину лишних вопросов, неизбежно прозвучавших бы от русских. Типа, как это мы будем спать на голой земле? Где постельное белье и чем накрываться? Люди, приехавшие
– И никаких конфликтов с местными. Вам проблемы не нужны, – предупредил Андрей.
Потомков кочевников не надо было учить, как обживаться на новом месте. Ведь их далекие предки, сами завоеванные татаро-монголами, пополнили орды. И во время набегов на славянские земли полчища Мамая-Батыя не сковывали свои войска обозами с провиантом. Настоящим мужчиной в азиатском понимании был тот, кто, отправляясь в поход, брал с собой только оружие. Пропитание он добывал себе саблей и луком со стрелами. Конечно же, сегодняшние азиаты были куда миролюбивее своих пращуров и приехали в Россию не воевать, а строить. Однако были не менее смекалистыми, чем предки-воины. Кто-то уже найденной в сарае лопатой копал возле кустов яму для импровизированного туалета. Другие рвали густо разросшийся бурьян, носили его в «гостиницу», выстилали им пол. Ведь Ларин строго-настрого запретил им использовать для этих целей солому в тюках, лежащую на досках, настеленных поверх балок перекрытия. Черт его знает, кому она могла принадлежать?
Так что своих подопечных Андрей с полным основанием мог назвать цивилизованными людьми – несмотря на то, что некоторые из них не умели даже читать и писать по-русски, хоть и приехали в страну, где без этого языка им в дальнейшем не обойтись. Поразил его и вопрос, заданный худощавым гастарбайтером средних лет:
– Хозяин, а голуби в России – это домашние птицы или дикие?
– Смотря какие голуби, – уклончиво ответил Ларин. – И называй меня не хозяином, а бригадиром.
– Хорошо, хозяин. Я про тех голубей, – худощавый указал на неровные, местами проломленные листы шифера, укрывавшие бывший колхозный ток. На них издавала утробные звуки, греясь в лучах заходящего солнца, стая диких голубей. Разъевшиеся на дармовом зерне голуби были толстыми и ленивыми.
– Эти дикие.
– Значит, их есть можно.
– Попробуй. Только как ты их ловить будешь? Руками?
Худощавый весело засмеялся.
– Есть способ, – и тут же собрал небольшую команду из своих товарищей.
Между собой они переговаривались на родном языке – скороговоркой. Так что Ларин мало что понял. Но, заинтригованный, стал следить за ними.
Худощавый оказался по специальности сварщиком, к тому же очень запасливым. В своем рюкзаке он привез даже пачку электродов, и теперь раздавал их «охотникам на голубей», каждому по нескольку штук.
– А меня научишь? – спросил заинтригованный Ларин.
– Хорошо, хозяин. Идем с нами, – худощавый вручил Андрею два электрода и предупредил: – В разных руках держи.
Затем гастарбайтеры, крадучись и стараясь не делать резких движений, стали приближаться к бывшему колхозному току. Жирные голуби, конечно же, заметили людей, но улетать не спешили. Явно собирались провести здесь всю ночь.
– Тихо, – подал худощавый команду и знаками показал, чтобы «охотники» растянулись вдоль покосившегося дощатого здания.