Чемпион
Шрифт:
«Ма, наваргань на завтрак овсяночки. Сын».
Матушка пришла вчера поздно вечером, но привычке подниматься спозаранку у женщины никто не отменял и Саня понимал, что в 5.30 Маман, как штык, будет на кухне — соображать как кормить семью на завтрак.
Пока же у Пельменя в наличии полчаса, чтобы потренить, а потом правильно позавтракать медленными углеводами. Хотелось верить, что к пожеланию собственного сына женщина прислушается и сварит.
У
Побежали секунды.
— Ну поехали.
Саня стал спускаться по лестнице.
И сегодня впервые рискнул — спускался не полубоком, не по ступеньке за один шаг, судорожно хватаясь за перила, но сразу в две ноги. И получалось. Хотя, ради справедливости, рукой Пельмень все ещё крепко держался за перила, дабы как тот Волк из «Ну, погоди!» не разогнаться и не полететь кубарем по ступеням. Лететь только придётся на заднице, таза как у Волка у Сани нет.
К сердцу подкатил адреналин.
Лестница казалось ходила ходуном, как будто спускался не мальчик, а ехала тяжелая техника.
Однако как и что выглядит со стороны — дело десятое. Саню интересовал его величество результат, зафиксированный на секундомере.
На первом этаже, спустившись, Пельмень тотчас зафиксировал в блокноте время. Померил пульс — тоже записал. Результат следующий: 41 секунда и пульс поднялся до 120 ударов в минуту.
Теперь предстояло сделать первые замеры собственной проходки вокруг футбольного поля.
Пока Саня шёл к полю, удалось восстановить дыхание.
Щелк.
Снова побежала стрелка секундомера.
Задача простая — пройти 3 круга по 400 метров. Ну и снять метрики по каждому кругу — также пульс и время. В начале круга и в его конце.
Саня не торопился, шёл размеренным шагом и пройдя первый круг записал — 5 минут, пульс 111. Второй круг занял 6 минут с пульсом 115. На третий, когда появилась испарина, понадобилось 6 минут 31 секунда и 120 ударов сердца в минуту.
На обратной дороге Пельмень сделал последнее измерение — время подъема по лестнице и пульс. Тут пришлось возвращаться к практике «полубокого подъёма» и производиться 4 минуты и 17 секунд. Пульс впервые за сегодня перевалил за 120 и показывал 145 ударов в минуту.
Все эти цифры также оказались в блокноте.
Ну вот, все основные (из доступных) метрики сняты. Саня в чувствовал приятное жжение, растекающееся по телу, особенно в щиколотках, но энергии полученной из сырых яиц (порядка 300 ккал) хватило с головой.
Настало время правильного завтрака. И на самом пороге в ноздри Пельменя ударил запах еды. Нет, не бутрика с ливеркой, но Геркулеса, строгой, мать его, классики и Бога
— Доброе утро, ма! За кашу — спасибо! Ты сделала мое утро.
Пельмень, взмокший и запыхавшийся, заглянул на кухню перед тем как посетить ванную.
Мать отвлеклась от плиты, вымерила своего сыночка взглядом.
— А где ты был?
— Не спится мам, решил проветриться. Все в порядке.
Женщина перемешала кашу, начавшую приставать к дну кастрюли.
– Я вот как знала, Александр, что надо тебя к эндокринологу показать.
— Зачем? — удивился Пельмень.
— А зачем ты глюкометр брал?
— Ну-у... — Саня хотел сказать че нибудь умное, но не решил че, поэтому промолчал.
— У тебя папаша в шаге от инсулиновой иглы, ты что думаешь я глюкометр принесла.
— Не, у меня все нормально, ма, — отмахнулся Пельмень.
— И щеки впали... — задумчиво протянула она, мешая кашу.
— Все нормально, — повторил Саня.
Он развернулся и таки зачапал в ванную.
— Ты это папашу своего толкни — завтрак, а то мне бежать пора! — крикнула мать напоследок.
Пельмень проследовал в душ. По пути заглянул к бате, тот на удивление уже не спал и рылся в новомодной китайской сумке бауле, какая имелась у каждого торгаша.
— Бать, доброе.
Бывший физрук вздрогнул, баул инстинктивно спрятал под кровать.
— А, ты сын, здорова, — батя заговорщицки огляделся. — Я думал Колька дебил проснулся. Сука такая, везде своё рыло суёт.
Колька — так звали того самого соседушку, накануне подмотавшего сгущёнку Пельменя. Игоря Борисыча он похоже тоже подбешивал. Ну так было за что.
— Иди завтракать, мать зовёт, — сказал Пельмень.
— Ща подойду... сын, а сын, ты там своему кенту передай, чтобы готовил водяру, — батя подмигнул Сане.
Задерживаться у бати Пельмень не стал, хотя стало понятно, что кое-чего Игорь Борисычу таки удалось достать. Ну посмотрим. Просто потяни щас с купаниями и в очередь встрянешь. Коммуналка — это как туалет утром в поезде дальнего следования — не успел встать рано и каюк, хоть в штаны писейся, но мимо очереди никто не пустит.
Благо очередь в 6 утра, да ещё и выходного дня, образоваться не успела. Саня принял душ и по возвращению на кухню обнаружил, что матушка доварила кашу. Взяла половник и наложила Сане в тарелку три полных черпака с горкой.
— Так, Александр, каша готова, садись есть, — мать бросила половник в раковину. — Теперь надо медку добавить для вкусу.
Она облизала пальцы и отлучилась в кладовку. Пельмень проводил ее взглядом. Ну, если судить по тому, что порцией у матери было три половника на рыло — сколько она нахерачит в кастрюлю мёда — представить страшно. Баллон майского она принесла также вчера, то ли купив по блату, то ли на что-то обменяв по бартеру — хрен его там теперь поймёшь.