Чемпионы Темных Богов
Шрифт:
Игнис моргнул, на пять секунд закрыв глаза, чтобы снова проследить за развитием своего плана.
Он отвернулся от обзорного экрана и обнаружил смотрящую на него пустую маску Жертвенника.
— Все хорошо, — сказал Игнис и едва заметно кивнул. Возвышавшийся нам ним автоматон щелкнул, завращав шестернями в плечах. Жертвенник прощелкал еще один бинарный вопрос своим металлическим насекомым голосом. Игнису почудилась в словах машины нотка беспокойства, но он осознавал, что наделение кремниевой капсулы в бронированной оболочке настоящими чувствами — безумие. С другой стороны, выражение человеческих эмоций также оставалось для него загадкой. И, тем не менее, Игнис покачал головой и ответил.
— Да,
Он вновь закрыл глаза и высвободил голос своего разума.
+ Ариман, + послал он, чувствуя, как мысль дошла сквозь пустоту до «Сикоракса».
+ Игнис, + ответное послание было деликатным, но для Игниса оно прозвучало как гулкий рокот обрушивающейся скальной глыбы. Он поморщился и ощутил, как отсчет и вычисления выскальзывают из фокуса. Он удержался от гневной ментальной отповеди, пытаясь собрать назад воедино образ и нити чисел. + Игнис, + пришел мысленный голос Аримана. + Что ты хотел мне сказать? +
У Игниса не осталось выбора, кроме как забыть о подсчетах.
+ Все готово. Мир превратится в пыль через двадцать семь часов. +
+ Третий залп… +
+ Это чтобы наверняка, хотя исход предрешен. Двадцать семь часов, и ни минутой больше. Далее, за одну тысячу и восемь часов большая часть населения вымрет, а прочие уже никак не смогут помешать нам. +
+ Прими мою благодарность, брат. Когда все будет сделано, ты присоединишься ко мне на поверхности. +
— Астреос, — Издубар зычно проговорил имя плененного космического десантника в тишину, словно взвешивая его тяжесть на языке.
Астреос оставался безмолвным, не сводя единственного глаза с Иобель.
— Его вытащили с корабля, дрейфовавшего возле Кадийских врат, — сказала Иобель. — Корабль был поврежден и разрушен при варп-переходе. В живых нашли только его, с остановившимися жизненными процессами, — по залу прошла рябь взглядов.
— В самом деле? — это снова была девушка в красном нательнике. Она откинулась назад, пожав плечами, и со снисходительной улыбкой посмотрела на Иобель, Малькиру и Эрионаса. — Прошу, скажите, что у вас есть что-то еще. Одинокий предатель, выплюнутый из Ока, с именем и заявлением о том, будто он служил другому предателю, о котором мы не слышали со времен смуты? Что вам еще о нем известно? — она обратила свою ухмылку на Астреоса. — С какого ты мира? Какой орден ты предал? — она склонила голову набок, чем напомнила Иобель хищную птицу. — Почему ты предал? — девушка улыбнулась, когда ответа не последовало. — Похоже, ваше свидетельство не горит желанием отвечать.
Иобель посмотрела на Издубара. Лорд-инквизитор все еще улыбался.
— Почему сейчас? — просипел еще один инквизитор из пол своих одеяний. — Почему созывать конклав сейчас? — продолжил сухой голос. — Вы отправились в Око, вы нашли эхо, говорящее об Аримане, а затем предатель предателя попадается вам в руки с тем же именем на устах. Совпадение? — последнее слово повисло в воздухе, будто проклятье. — Или же нечто услышало ваше стремление и ответило? И если это так, — полные, бледные губы инквизитора разделились, явив изумрудные зубы, — то почему сейчас?
— Разве это важно? — сказала Иобель.
— Как дипломатично, — пробурчал Кавор у нее за спиной.
— Вы упускаете вопрос, — произнес Издубар. — Вам всем следует спросить: «Почему мы?» — он снова кивнул. — Вопрос «почему сейчас?» лишен всякого смысла. Это — слияние времени и событий. Совпадение, верно, но каждый из вас знает, что такого не существует, не в том мире, в котором мы с вами живем. Мы все собрались здесь потому, что знаем о Пятнадцатом легионе, падших воинах, известных как Тысяча Сынов. Мы видели следы их шагов, оставленных на пепелищах миров, слышали
Кендрион посмотрел на Издубара, потом на Иобель. Она встретилась с взглядом воина, выдержала его, и медленно кивнула. Серый Рыцарь шагнул вперед, поднимая руку. Правая перчатка отсоединилась и сложилась с его пальцев с дробными металлическими щелчками. Он поднял обнаженную ладонь — пальцы на ней были длинными и выглядели нежными, несмотря на внушительные размеры. Кендрион закрыл глаза.
Иобель напряглась за миг до того, как генераторы нуль-полей снова выключились. Варп налетел, словно бритвенный ветер. Она чуть не упала, когда тот начал сечь ее разум. Две фигуры на платформе остались выжженными в ее ощущениях: ярко-белое сияние Кендриона и тлеющее красное пламя Астреоса. Перед глазами завихрился неоновый свет. По коже прошла волна жара, а в нос ударил запах холодного железа.
Вокруг руки Кендриона собралась буря маслянисто-черных теней и синих молний. Его доспехи загорелись, когда вспыхнули высеченные на их пластинах письмена. Астреос так сильно напрягся в оковах, что под шрамами проступили вены. В уголках его глазниц выступила и свернулась кровь. Иобель почувствовала, как разум космического десантника пытается собрать ветры варпа, пытается придать им форму. В воздухе повисла дымка эктоплазмы, поблескивая и переливаясь тошнотворным светом. Кендирон вытянул руку, но медленно, как будто преодолевая огромный напор. Астреос сжал зубы. Его кожа стала мертвенно бледной, вены — черными червями, извивающимися под кожей. Наконец, Кендирон рывком протолкнул руку. Кончики пальцев Серого Рыцаря прижались к черепу Астреоса.
V
Пересечение
Сильванус закашлялся. Повсюду была пыль, с каждым вдохом забивавшаяся ему в рот. Он плотнее укутался в черный шелковый плащ. Ветер трепал ткань, касаясь холодными пальцами его плоти. Навигатор вздрогнул, и все его тело затряслось. Он действительно не понимал, что здесь делает. На самом деле он не понимал, что все они здесь делают, но именно его присутствие беспокоило Сильвануса сильнее всего. Он сплюнул и ощутил песчаный химический привкус мертвого мира, смешанный с запахом дыма. Планета называлась Вохал, а человек, сидевший на треснувших камнях вершины башни, звался Хемеллионом и, очевидно, был его правителем.
«Когда-то был его правителем», — поправил Сильвануса тихий голосок на задворках разума. Мир, которым правил этот человек, перестал существовать, его обитатели умерли или скоро умрут. Хемеллион выглядел изможденным, и старым, и сломленным. Пыль покрыла его лысеющую голову, припорошила бороду и придала пышным одеяниям блекло-коричневый цвет. Над сломленным королем высился Ариман. Его доспехи были синими, но рассеянный свет смазывал цвет до аквамаринового. Из скул и щек его шлема выступали закрученные рога, ветер развевал узкие матерчатые и пергаментные флажки. Слева от него стоял Кадин, поршни в его конечностях скрипели, забиваясь пылью. Воин был без шлема, и из-за блестящих шрамов казалось, словно его лицо постоянно хмурится. Остальной Круг окружал Аримана. Санахт находился прямо позади своего повелителя, сверкая отполированной голубой броней. Он казался сгорбленным, невзирая даже на то, что стоял в полный рост, шлем с гребнем в виде шакальей головы покоился на сгибе локтя, его лицо представляло собой изваяние сосредоточенного спокойствия. Игнис стоял чуть поодаль, рядом с огромным автоматоном, что-то пощелкивавшим про себя.