Чемпионы Темных Богов
Шрифт:
— Дело в хранителях этого места, — мягко сказал Санахт. Ариман оглянулся. Щелкнул вокс. Уши Санахта наполнились влажным натужным дыханием, когда Ариман попытался заговорить. — Они ожидают за этой дверью. Орден неприкасаемых, что присматривают за Атенеем. Теперь мы достаточно близко, чтобы они погасили для нас варп.
Ариман шатался, словно пол под ним был раскачивающейся палубой.
— Санахт… — прохрипел Ариман. Он протянул руку к мечнику, как будто пытаясь за что-то ухватиться. Санахт не пошевелился. Часть его не могла поверить, что это сработало; что хитрость и планирование привели его к этому моменту. Ариман сипло втянул
— Тебе больно? — спросил Санахт, и слова эхом повисли в неподвижности. — Снова остаться без варпа, снова быть всего лишь плотью? Серебро вновь пожирает твои сердца — это больно, мой старый друг? — Ариман вздрогнул и попробовал выпрямиться. В каждом его движении кричало огромное усилие. Санахт неспешно двинулся вперед, его движения — осторожны и выверены. — Это был тот секрет, о котором инквизитор-ведьма так тебе и не поведала — для того, чтобы добраться до Атенея, тебе придется пройти сквозь тьму без варпа. Но я знал, — он остановился в трех шагах от Аримана. Силовой меч в его руке с треском ожил. Холодные скованные молнии обратили сумрак в пляшущие тени. — Ты так много сделал, чтобы привести нас сюда, вывести на следующий этап своего замысла, но этот момент мой, а не твой, — Санахт сделал еще один шаг. Дыхание Аримана прерывисто шипело по воксу. — Прямо сейчас твой флот разваливается, твои немногочисленные союзники мертвы или обратились против тебя.
Свечение в туннелях позади них разгоралось все ярче.
— Даже наши враги здесь, — сказал Санахт, оглянувшись на свет, а затем назад на Аримана. — Это конец, Ариман. Дальше нет ничего, ни мечтаний об избавлении, ни ложной надежды.
Санахт поднял силовой меч, и молнии на нем затрещали перед обезличенной пластиной Ариманового шлема. Силовое поле со щелчком погасло. Секунду он удерживал отключенный меч, а затем бросил его к ногам Аримана. Он медленно достал психосиловой меч, чья безжизненная сталь оставалась холодной, а руны — незажженными. — Я б никогда не сошелся с тобой в бою, если бы варп был доступным для тебя. Но здесь, на пороге тайн нашего отца, это всего лишь меч, как и ты. Ты — просто плоть.
Ариман посмотрел на меч у своих ног.
— Почему? — прохрипел он.
— Подними меч, — произнес Санахт.
— Легион…
— Мертв! — взревел мечник, в его черепе расцвел неожиданно яркий гнев. — Все, во что мы верили, было ложью, в каждом решении таился изъян. Мы потеряны. Мы прокляты, Ариман.
Колдун покачал головой.
— Нет, нет, мы можем подняться, мой друг. Мы поднимемся снова.
— Подними меч, — произнес Санахт, в каждом его слове ощущался натянутый самоконтроль.
Ариман потянулся и взялся за рукоять силового меча Санахта. Он напряженно поднялся в полный рост.
— Не делай этого, Санахт, — сказал Ариман, его голос — сухой шепот. — Может быть и другой путь. Ты не хочешь выбирать эту стезю.
— Зажги меч, — прорычал Санахт. Ариман поднял силовой меч, и тот вздрогнул в его хватке. На лезвии вспыхнуло молниевое поле. Санахт воздел собственный меч в салюте. Вокс щелкнул, как будто Ариман собирался что-то сказать.
Санахт обратился в размытое пятно выпадов. Ариман отступил назад, подняв меч, чтобы встретить оружие Санахта, но рассек лишь воздух. Санахт прочел движения колдуна, быстрые для человека, но медленные для него, слишком, слишком медленные. Меч стал мелькающим пятном в его руке, каждый финт разводил руки и
Ариман покатился по гладкому камню к запертым дверям. Санахт, крутя мечом, двинулся следом. Зев туннеля у него за спиной полнился усиливающимся сиянием.
Ариман снова попытался встать. Кровь окрасила его одеяния и доспехи. Из обрубка правой руки толчками била влага, образовывая растущую лужицу. Из бритвенного пореза между грудью и нижними пластинами торса вытекали густые красные ручейки. Еще одна рана ухмылялась из нижней части спины. Ни одно из ранений не было смертельным, по крайней мере, не таким, что убьет быстро.
— Ты хоть раз задавался вопросом, почему я тебя спас? — спросил Санахт. — На Сортариусе, когда Кхайон нарушил пакт, ты задавался вопросом, почему я остановил его?
— Ты… — прохрипел Ариман, — был верен.
— Я никогда не верил в Рубрику, Ариман. Как я мог верить в то, чего не мог понять? — Санахт почувствовал, как на его лице промелькнула улыбка. Он наклонился и отстегнул застежки со шлема Аримана. Лицо под ним было пепельно-бледным и блестело от пота. Зрачки в глазах Аримана расширялись и сужались, пытаясь сфокусироваться. Санахт посмотрел на него в ответ. — Но я верил в тебя.
Санахт бросил взгляд на силовой меч, лежавший в увеличивающейся луже Аримановой крови. Он подобрал его и поднял, затем посмотрел на Аримана.
— Твоя жизнь принадлежала мне с того самого момента, как я спас тебя, — сказал Санахт. — Каждый момент, что ты прожил с тех пор, был моим. Будущее, о котором ты грезишь, не твое. Оно — мое, и оно закончится здесь.
Он бросил меч к оставшейся руке Аримана.
— Вставай. Бери меч.
Ариман покачал головой.
— Санахт…
— Вставай! Вставай, будь ты проклят. Бери меч.
— Я знал, — произнес Ариман.
Санахт застыл как вкопанный. Он не мог пошевелиться. Ариман посмотрел на него, затем закрыл глаза и покачал головой. — Я всегда знал.
Санахт почувствовал, как слова проникают внутрь него. Он уставился на Аримана, все еще сжимая меч в руке, способный лишь стоять на месте. Ариман закашлялся, и его губы увлажнила кровь. Он снова посмотрел на Санахта и, может, в тех синих глазах должна была быть грусть, но Санахту казалось, что от взгляда колдуна по его венам растекся холод.
— Я привел тебя сюда, — сказал Ариман. Лучи приближающегося из туннеля света стали еще ярче. — Я привел всех вас сюда.
Игнис увидел, как Серые Рыцари возникают из телепортационных молний. Пять фигур, их доспехи — серебряная белизна и черная тень в сполохе света. Он открыл рот, чтобы отдать приказ Жертвеннику, но слишком медленно. Серые Рыцари открыли огонь. Глаза Игниса только и успели заметить дульные вспышки. Часть его мозга, что не прекратила бы работу до самой его смерти, прочла траектории полета и тепловой след болтов, которые зажглись, поцеловав воздух. Та же часть его мозга начала проводить вычисления, что никогда не закончатся, но исход которых был предрешен — ему конец.