Чемульпо-Владивосток [СИ, финальная редакция, том 1]
Шрифт:
Казна берет на себя этот груз еще и по той простой причине, что случись беда, и окажется серьезно поврежден по корпусу хоть один из моих крейсеров, чинить его будем до морковкина заговенья с тем народом и средствами, что у нас сейчас здесь есть. А оно нам надо, а? Есть хорошая поговорка: кто хочет что-то сделать - тот ищет способ, кто не хочет - причину. Этих последних, будут гнать без погон и пенсии. Говорю не чтоб напугать кого, не дай Бог, а разъясняю свою ответственность и некоторые полномочия вице-адмирала Дубасова. Война, однако, идет, господа!
Ну, а чтобы наше уважаемое портовое начальство не
Первыми из контрактников, уже на днях, к нам со своим хозяйством прибудет бригада инженеров, техников, мастеров и рабочих-станочников из Сормова. Причем во главе с главным инженером завода Приемским и его помощником Хренниковым. Добра с собой всякого для нас они везут аж два эшелона. Всего их 46 человек. Семеро с семьями. Смотрите, чтобы с жильем вопросов не возникло. Прошу вас, господа, Николая Николаевича во всех вопросах организации судоремонта и прочих производств, ставить выше меня. Поскольку в этих делах его опыт и способности неоспоримы, от меня он получит полный карт-бланш...
Да, так вот уж получилось - питерцы в Артур, а нижегородцы к нам. Владивостоку отныне надлежит быть полноценной военно-морской базой, главной базой флота на Тихом океане. И сейчас никто за нас этого не сделает. Слава Богу и Государю, что помогают нам, лучших из лучших в подмогу шлют.
У кого еще вопросы ко мне?
– подвел итоги обсуждения Руднев.
В воцарившейся в зале секунд на пять тишине было слышно, как упрямо и целеустремленно долбится о стекло дальнего окна очнувшаяся от спячки синяя, по-летнему дородная муха.
– Пока все, прошу названных офицеров со мной на "Богатырь". Кстати, обратите внимание, господа офицеры: даже мухи уже проснулись! Пора бы и нам, - хохотнул Руднев и слегка прихрамывая, направился к дверям...
Оставив медленно отходящее от состояния "пыльным мешком по голове" собрание утрясать и согласовывать дальнейшее расписание работ, Руднев вышел в море на "Богатыре", откуда спустя пару часов вернулся с повеселевшим лейтенантом Гревеницем и новой системой организации орудийного огня.
С одной стороны - сделано большое, нужное дело, в оставленной Карпышевым реальности систему пристрелки барона Гревеница довели до практического использования только после войны. С другой... Не было никакой необходимости при наличии на дежурстве "Громобоя" с разведенными парами, срывать в море "Богатыря". Да и оставлять собрание, даже не дав ошарашенным подчиненным собраться с мыслями для возражений, для старшего начальника не есть комильфо. В общем, дикая смесь гениальности, в основном благоприобретенной за счет послезнания, дилетантства и азарта.
Разрешив проблему перевооружения "нормальных" крейсеров отряда, Руднев удивил всех, с еще большим рвением занявшись созданием новых вспомогательных крейсеров. Во-первых, бывший товаро-пассажирский пароход Доброфлота "Херсон", получивший по мобилизации имя "Лена", был отремонтирован настолько, насколько это было возможно при ограниченных возможностях Владивостокского порта, и довооружен, благо, водоизмещение позволяло. Кроме того, он нанес визит капитану "Мари-Анны" и сделал ему предложение, от которого тот не мог отказаться. В результате
Оригинально решился вопрос о его командире. Сергей Владимирович Капитонов, бывший капитан "Сунгари", напросился к Рудневу и слезно стал просить его освободить от командования одноименным броненосным крейсером. Одно дело довести корабль из пункта А в пункт Б, но командовать кораблем линии в бою...
– Всеволод Федорович. Богу - богово, кесарю - кесарево, а мне, капитану трампа - трампово. Я еще не дорос и не уверен, что когда-либо дорасту до командования броненосным линейным кораблем. Я готов выполнять любую работу, связанную с транспортами, но от командования крейсером в бою - увольте. Поверьте - я не боюсь попасть под обстрел, я боюсь, что мое недостаточное знание военно-морского дела может привести к катастрофе, в которой к тому же пострадаю не только я, но и полтысячи экипажа моего корабля, а может, и не только моего. Я не могу командовать людьми, когда сам не знаю всего того, чем они занимаются.
"Черт, как про меня ведь говорит...", - пронеслось в голове Карпышева, - "если кто его и может понять на все сто, то это я".
– Хорошо, Сергей Владимирович, если Вы считаете, что броненосный крейсер в линейном бою - это пока не для Вас, неволить не буду. Подыщем Вам работенку по профилю. Вы японские порты хорошо знаете?
– Ну, на моей покойнице, на "Сунгари", приходилось хаживать и в Нагасаки, и в Хакодате. Да и в Йокогаму несколько раз, а что собственно? Нам ведь туда до конца войны путь заказан.
– Да мне надо, чтобы вы туда ночью тишком с десяток подарочков доставили, типа того, что "Сунгари" на части разнес... Ну, а по пути будете ловить японских купцов и проверять всех остальных, кто вам на дороге попадется...
Когда Капитонов вышел, Руднев облегченно перевел дух. Сам собой разрешился вопрос, который с недавних пор тяготил новоиспеченного контр-адмирала: царь отказался даже обсуждать вопрос о присвоении капитану парохода КВЖД звания капитана первого ранга Императорского флота. В телеграмме Вадика значилось: "Исключается в принципе, деньги, орден - представляй, но мостик корабля первого ранга - не реально. Только потому, что САМ о нас ВСЕ знает, не записал тебя в "Кащенко".
Предельно, с учетом старых заслуг молодости по флотской службе, могут дать лейтенанта. Если устраивает, дальнейшее назначение в твоей компетенции. И с названием, увы, конфуз. "Кореец" утвержден, и то, в варианте "Память Корейца", а второй "гарибальдиец" назван "Витязем". Это он сам решил. И смысла давить по такому пустяку не вижу, по твоему "большому" списку еще и четверть не отработали! На сладкое - "Варяг" и "Память Корейца" удостоены части нести Георгиевский флаг!"
Петрович попросил тогда утвердить имя "Сунгари" для "Марьи Ивановны". Капитонов, таким образом, на мостике "Сунгари" остался. Обещание, пусть и не на все 100 процентов, но было исполнено.