Чемульпо-Владивосток [СИ, финальная редакция, том 1]

Чернов Александр Борисович

В Цусимский пролив направились "Богатырь", "Лена" и бывший японский угольщик, получивший имя "Кама". Вспомогательные крейсера шли с двадцатимильным опережением "Богатыря", на расстоянии пятнадцати миль друг от друга. Получался как бы невод, которым прочесывалось море в полосе двадцати пяти миль. На ночь крейсера стягивались в плотную группу и держались в кильватерной колонне до утра. У побережья Японии подобным образом действовало соединение из "России", "Оби" и "Сунгари". Но они могли себе позволить идти с увеличенными интервалами и не кучковаться по ночам, им встреча с японскими боевыми кораблями теоретически не грозила.

Самым

узким местом, по старой русской традиции, была связь. Станции беспроволочного телеграфа во Владивосток доставили незадолго до выхода кораблей в этот поход. Начальник порта контр-адмирал Гаупт, в последнее время начавший смотреть на порт-артурского выскочку с уважением, вызванным тем с какой скоростью выполнялись его заказы, обалдело спросил:

– Но откуда?

На что последовал рассеянный ответ:

– На Черном море СЕЙЧАС радио ни к чему.

– А потом?

– Потом и нам, и черноморцам, доставят новейшие германские "Телефункены" с дальностью работы под 700 миль... Заказ уже размещен, наши агенты в Берлине Енгалычев, Шебеко и Поллис весьма оперативно все оформили. Только вот "Шпиц" опять в своем амплуа. Прислать из Севастополя еще и телеграфистов, увы, не догадались. А я не додумался сразу вытребовать....

За профессионалами пришлось обратиться к начальнику телеграфа. Безотказно сработавшее обещание "куска добычи" подействовало и на этот раз. Новоиспеченные "кондуктора-помощники телеграфистов" были перетасованы с радистами с крейсеров и распределены по всем кораблям, идущим в море, обеспечив более-менее приемлемое качество связи.

По японским вспомогательным крейсерам прошла коса смерти. "Россия" утопила два, еще один попался на зуб "Богатырю". Все три столкновения происходили по одному и тому же сценарию - первым японца замечал один из вооруженных пароходов. Тут же с него по радио шло сообщение на боевой крейсер, и наживка начинала "панический" бег в сторону "большого брата", который, разведя полные пары, догонял японца через пару часов после того, как тот его замечал. После этого следовало предложение о сдаче, которое все три раза было отвергнуто. Все же наспех вооруженный пароход и крейсер, созданный для боя - это немного разные корабли. А уж если пароход, по бедности, вооружался по принципу "а еще у нас складе завалялась вот эта пушечка, которую больше девать некуда"...

Почти все деньги Япония потратила на создание нормального, современного флота. Вооружение вспомогательных крейсеров шло по остаточному принципу, да и канониров на них посылали тех, кто был слишком плох не только для императорского флота, но и для армии в Маньчжурии. Так что тот факт, что за три боестолкновения "Богатырь" и "Россия" получили аж четыре попадания, следует отнести только на счет японского фанатизма. Все японские пароходы продолжали огонь даже после того, как было ясно, что они тонут. Пока "Богатырь" добивал свою жертву, "Лена" догнала на этот раз и эскортируемый транспорт.

Видя незавидную судьбу своего охранника, капитан транспорта предпочел сдаться, чему поспособствовал и снаряд, разворотивший баковую надстройку. Новоиспеченный командир решил сэкономить немного времени на выстреле под нос. Последний аргумент оказал должное воздействие и на перевозимый с пушками личный состав артиллерийского дивизиона. До взрыва они планировали оказать сопротивление досмотровой партии, но как артиллеристы вполне оценили весомость пятидюймовго аргумента.

Однако при конвоировании старого

корыта с парадным ходом в десять узлов во Владивосток возникли неожиданные проблемы. Японский вспомогательный крейсер не зря трещал на всю Юго-Восточную Азию морзянкой, что его топит "Богатырь", пока ему не перебило осколками антенну. Его сигнал был принят находящимися поблизости кораблями пятого боевого отряда адмирала Катаоки.

Когда на "Богатыре", шедшим концевым, Рудневу доложили, кто именно показался на правой раковине, ему стало смешно и грустно одновременно. "Богатырь", "Лена" и даже сравнительно медленная "Кама" легко могли оторваться от старого тихоходного броненосца "Чиен-Иен", трофея японо-китайской войны конца прошлого, XIX-го, века. Никто из его сопровождения - крейсеров-ровесников броненосца, которые активно воевали в той же войне, но уже на стороне японцев, тоже не имел никаких шансов их догнать. Да и не стали бы эти доживающие свой век ветераны, от одного из которых так удачно улизнул "Манчжур" у Шанхая, без поддержки пусть старого, но броненосца, лезть в драку с "Богатырем". Даже при раскладе трое на одного шансы "Богатыря" были как бы не предпочтительнее.

Но чертов транспорт не мог дать больше восьми узлов, ибо был сурово перегружен. Русские уже целых три часа считали его своим, ровно как и его груз - шестнадцать современных 120-мм полевых гаубиц Круппа с боеприпасами, а топить свое не в пример более обидно, чем чужое. Кроме маршевых батарей с зарядными ящиками и положенными лошадками, на него навалили несколько сотен ящиков с винтовками и около двухсот тонн патронов и снарядов. Кроме того, один из трюмов парохода был отведен под перевозку кавалерийских лошадей, только что доставленных в Японию из Австралии. Рудневу поразительно везло на японских коней...

Судя по широкому разнообразию грузов, наваленных кое-как от трюма до верхней палубы, либо упорядоченный график перевозок для армии уже начал трещать по швам, либо сопротивление русских войск пожирало атакующие силы в таком темпе, что требования армии начали превышать возможности транспортного флота. Поэтому "Кама" получила приказ полным ходом идти во Владивосток и высылать навстречу "Богатырю" все, что будет на ходу в порту, то есть "Громобой" и, если закончили переборку машин и сняли, наконец, фок-мачту, то и "Рюрик". "Лене" вменялось в обязанность конвоировать транспорт туда же, а при невозможности оторваться от японцев вместе с призом принять на борт команду и пассажиров парохода, торпедировать его и отрываться самостоятельно. "Богатырь" же, под флагом Руднева, заложив плавную дугу, направился на пересечку курса отряда Катаоки.

Арифметика была проста. Бывший японский купец, три часа уже как состоящий на русской службе, удирает со скоростью восемь узлов. Китайский броненосец, последние семь лет ходящий под японским флагом, гонится за ним на десяти. Больше он не даст, даже если его спустить с горы Арарат - шибко старенький, однако. Для сближения на четыре мили, с которых он и его свита, те самые три "Симы", могут начать топить дезертира, ему надо три часа. До темноты останется час. Но его подружки могут дать уже не десять, а целых тринадцать узлов, ну а если поднажмут, то, может, и четырнадцать. Конечно, по сравнению с "Богатырскими" двадцати тремя узлами - не смотрится. Но догнать транспорт они смогут уже за два часа, и тогда русской армии не видать новых почти бесплатных гаубиц, а Рудневу и остальным морякам - доли призовых.