Чэнь Шаоюй – Ван Мин. Биография. Воспоминания
Шрифт:
Пропаганда шла три дня подряд, охватив многие оживленные улицы и площади, на которых населению Учана были сообщены сведения об антиимпериалистической патриотической деятельности шанхайских рабочих, учащихся и широкой общественности. Однако из-за вмешательства вооруженной полиции забастовку торговцев не удалось организовать.
4 июня Цай Ичэн как представитель Хубэйского провинциального управления Гоминьдана созвал совещание представителей различных учебных заведений, на котором было принято решение вести пропаганду в Ханькоу.
5 июня члены Научного общества хэнань-аньхуэйской
– Начальство приказало – во избежание дипломатических инцидентов не пропускать студентов на тот берег заниматься пропагандой.
Подошли пропагандистские отряды и других учебных заведений, в каждом из них было несколько десятков человек. Всего около 400 пропагандистов собралось у ворот Ханьян. Но над воротами и перед ними стояло по взводу солдат, направивших на них винтовки с примкнутыми штыками.
Построив отряды студентов, Шаоюй пошел к командиру взвода на переговоры об открытии ворот. Тем временем около них собиралось все больше прохожих и рикш. Шаоюй начал выступать перед солдатами и собравшейся массой людей, рассказывал им о трагических событиях «30 мая» в Шанхае, взывая к их патриотическим чувствам. Все улицы в окрестностях ворот Ханьян, большие и малые, были запружены людьми. Многие домохозяйки слушали Шаоюя с детьми на руках; они принесли ему табуретку, чтобы он говорил, стоя на ней. Среди слушателей то и дело раздавались аплодисменты. Члены пропагандистских отрядов, пользуясь случаем, тоже занялись пропагандой среди разных групп собравшихся, которые одобрительно относились к патриотической деятельности студентов, поддерживая их выступления аплодисментами и возгласами.
Заколебались и многие солдаты. Они опустили к земле дула винтовок, направленные было на студентов. Члены пропагандистских отрядов вместе с собравшимися горожанами требовали открыть ворота, они рыдали и плакали. Из рядов солдат вышел командир роты и, отвесив выступавшему с табуретки Шаоюю поклон, спросил:
– Как ваша фамилия?
– Моя фамилия Чэнь. А ваша?
– Моя фамилия Ху. Я, ваш младший брат, во времена «4 мая» тоже был патриотом. Но теперь как человек военный не могу не подчиняться приказу начальства.
Шаоюй заявил ему:
– Воины обязаны защищать отечество и соотечественников, должны быть патриотами и защитниками народа. Ваше начальство тоже должно любить свою Родину…
В этот момент пропагандисты и зрители, подняв кулаки, скандировали:
– Солдаты-патриоты, откройте ворота!
Это было неподдельное единодушие многотысячной толпы, голос которой сотрясал всю окрестность. Комроты Ху предложил:
– Господин Чэнь, давайте условимся вот о чем: если вы распорядитесь, чтобы все пропагандисты свернули свои знамена и развернули бы их только после пересечения середины реки, то я открою ворота и пропущу вас на переправу.
Дело было в том, что по ту сторону от середины реки была уже «не его» территория.
– Мы можем согласиться с вашим требованием.
После краткого разъяснения пропагандистам Шаоюй скомандовал:
– Свернуть знамена!
В считанные мгновения были свернуты десятки знамен пропагандистских отрядов. Ху со своей стороны тоже отдал приказ:
– Открыть ворота!
Тот же командир взвода вытащил из кармана большой, больше 30 сантиметров длиной, ключ и отпер ворота. Собравшиеся за два часа у ворот Ханьян более 20 тысяч человек выражали свою радость, и все предлагали одно:
«Пусть первыми переправятся пропагандисты».
Но на пристани люди с парохода сказали:
– Генерал-губернатор приказал не перевозить пропагандистские отряды студентов через реку.
Студентам пришлось сесть в лодки. Но, еще не достигнув середины реки, взбудораженные члены пропагандистских отрядов развернули знамена и продвигались вперед с песней. Увидев это, войска дали три залпа из винтовок, но все выстрелы – в воздух. Неопытные студенты вначале растерялись, но после объяснения Шаоюя успокоились, продолжая движение с песней.
Три дня подряд, с 5 по 7 июня, вели пропаганду также в Ханькоу, где рабочие, служащие магазинов и патриотически настроенные жители так же, как и в Учане, горячо приветствовали студентов. Однако, с 6 числа в Учане и Ханькоу были мобилизованы многочисленные реакционные жандармы и полицейские, и обстановка еще более ухудшилась. Пропагандисты решили рассредоточиться и отправиться в рабочие кварталы. Вместе с Шаоюем к рабочим пошли Чжань Юйшэн, У Шаои (Ян Сун), Пань Вэнью, Чэнь Динъи и другие, всего восемь человек. Они могли лишь нелегально общаться с рабочими ткацкой фабрики и железнодорожниками. Рабочие рассказывали, что со времени грандиозной забастовки «7 февраля» 1923 г., резко усилился полицейский надзор, и теперь возможны лишь мелкомасштабные действия.
7 июня руководители пропагандистских отрядов собрались на совещание в храме Бога огня в Ханькоу, на котором было решено на следующий день отправиться на набережную Янцзы для агитации рабочих на забастовку. Но 8 июня, прибыв на набережную, они услышали от расквартированных там солдат:
– Сегодня расстреляли еще восьмерых рабочих. Есть приказ начальства – вас туда не пускать.
Генерал-губернатор Сяо Яонань распорядился досрочно распустить студентов и школьников на летние каникулы, немедленно прекратить подачу питания во всех вузах и школах и запретить учащимся проживание в общежитиях учебных заведений.
V. Первый раз в Советском Союзе
Вернувшись после летних каникул 1925 г. в ВКУ, Шаоюй узнал, что московский Университет имени Сунь Ятсена объявил прием абитуриентов, причем принимают как членов Гоминьдана, так и членов КПК. Первая группа коммунистов и комсомольцев должна выехать на учебу в Советский Союз в октябре. Но говорили также, что квота абитуриентов от Хубэйского провинциального комитета КПК уже заполнена. Как раз Сюй Хун снова приехал в Ухань из провинции Цзянси. Он обещал по возвращении в Цзянси зачислить Шаоюя в квоту от Цзянси.