Черчилль
Шрифт:
Что касается «особых отношений» с Соединенными Штатами, занимавших центральное место в политическом кредо Черчилля (в чем мы уже не раз имели возможность убедиться), то премьер-министр счел политику лейбористов в этой области порочной. Поэтому он вознамерился исправить положение и добиться потепления в отношениях двух стран. О предпочтении Черчилля свидетельствует следующий факт: не прошло и двух месяцев после его прихода к власти, как он уже отправился в Вашингтон на переговоры с президентом Трумэном, состоявшиеся в январе 1952 года. Спустя ровно год британский премьер снова поспешил в американскую столицу — побеседовать с вновь избранным генералом Эйзенхауэром. В конце того же 1953 года состоялась трехсторонняя встреча на Бермудских островах, в которой участвовали Великобритания, Соединенные Штаты и Франция. Наконец, летом 1954 года Черчилль вновь совершил путешествие за океан. Всякий раз, пытаясь склонить собеседника на свою сторону, он делал ставку на силу своего
В то время американские официальные лица, по правде говоря, почти не доверяли англичанам. В Вашингтоне опасались, как бы коварные британцы под видом «особых отношений» не использовали Соединенные Штаты в интересах Британии. Встреча Черчилля с Трумэном в январе 1952 года отнюдь не была успешной, достичь взаимопонимания двум лидерам так и не удалось. Американский президент совершенно не переносил юмора и напыщенного красноречия своего собеседника. Британскому же премьер-министру пришлось сказать скрепя сердце, что «особые отношения» Британии и США стали как никогда прочными, влившись в многосторонние отношения внутри Североатлантического союза. Впрочем, сверившись с информацией, собранной его сотрудниками, Трумэн стал очень осторожно относиться к многочисленным уловкам и подвохам, скрытым в речи гостя [386] .
386
См. Раймонд Э. Сэллэгэн, Churchill: Retreat from Empire, Tunbridge Wells, Costello, 1964 г., с. 260—261.
Черчилль надеялся, что с Эйзенхауэром будет проще договориться, учитывая то обстоятельство, что они были старинными приятелями еще с военных времен. Однако вскоре премьер-министра постигло разочарование: разногласий становилось все больше, тем более что ему пришлось иметь дело не только с президентом, но и с непреклонным, словно фанатичный пастор, Джоном Фостером Даллесом, который был совершенно равнодушен к «великой стратегии» дальновидного Черчилля. К тому же британский гость сильно недолюбливал Даллеса и даже придумал злую шутку про него: « Dull, Duller, Dulles» [387] В конце концов в беседе со своим секретарем Колвиллом Черчилль назвал Эйзенхауэра «тупым, бесхребетным» [388] типом. Тем не менее пришлось признать очевидное: чувствительности британского премьер-министра не было места в жестких условиях реальной политики. Что же касается конференции на Бермудских островах, на которую так надеялся Черчилль, но открытие которой не раз откладывалось по вине французской стороны и в целесообразность которой не верили ни Эйзенхауэр, ни государственный департамент Соединенных Штатов, то она не принесла никаких существенных результатов, и по ее завершении все стороны остались при своем мнении.
387
Тупой, отупляющий, Даллес (англ.).
388
См. Джон Колвилл, TheFringesofPower, том второй, 1941—1945, с. 333 (описание событий 24 июля 1953 г.).
В действительности Черчилль рассчитывал на те козыри, которыми реально располагало Соединенное Королевство, и в первую очередь — на атомную бомбу, испытания которой успешно завершились в конце 1952 года. Теперь у жителей Великобритании было собственное оружие устрашения. В отношении Европы Черчилль по-прежнему стоял на своем. Несмотря на то, что он полностью поддерживал вступление Германии в Североатлантический альянс, для развития отношений с континентом с британской стороны не было предпринято никаких шагов. А ведь еще совсем недавно, блистая красноречием, Черчилль произносил пылкие тирады в защиту Европы и всевозможных союзов — Британии с Европой, Европы с Америкой... К сожалению, эстафету у Черчилля приняли его молодые последователи — Иден и Макмиллан, продолжившие «островную», в чем-то даже империалистическую линию в политике, не подразумевавшую развития отношений с остальной Европой.
Вскоре Черчилль наметил себе новую миссию, выполнению которой преимущественно и посвятил свои силы. В 1953 году после смерти Сталина премьер-министр задался целью организовать встречу на высшем уровне между Востоком и Западом, с тем чтобы разрядить сложившуюся в мире напряженную обстановку и устранить угрозу ядерной войны, одна мысль о которой повергала его в ужас. Черчилль называл это «правом прохода по чужой земле» и надеялся таким образом разжать тиски холодной войны и затормозить разрушительную гонку вооружений. Свой план он
389
См. House of Commons Debates, том DXV, 11 мая 1953 г., с. 897.
Тогда план Черчилля, на который он возлагал большие надежды, так и не осуществился. С одной стороны, возражениям американцев не было конца, с другой — конференцию со знанием дела саботировали кремлевские чиновники. Между тем внезапно Черчилля поразил тяжелейший инсульт. Случилось это месяц спустя после его выступления в палате общин. Болезнь помешала премьер-министру бороться дальше за ослабление международной напряженности. И все же пораженный инсультом премьер-министр, управлявший Англией в пору ее заката, оказался прав. Его плану суждено было осуществиться в будущем. В этом отношении Черчилль стал предтечей, предугадавшим возможность налаживания отношений с Востоком. Впоследствии Хрущев признал эту заслугу британского премьер-министра. Таким образом, Черчилль одновременно был зачинателем и холодной войны, и процесса ослабления международной напряженности.
Что касается вопроса деколонизации, то закоснелый империалист, каковым всегда являлся потомок герцога Мальборо, изо всех сил старался затормозить центробежные силы, приводившие в действие процесс обретения независимости. Статус республики получил Пакистан, в Африке Нигерия и Гана добились самоуправления. В Кении из-за мятежа племени мау-мау белые колонисты оказались в опасности, однако Черчилль, вероятно, вспомнив, как когда-то гостил в племени кикулу в бытность свою заместителем министра по делам колоний, приказал не применять к повстанцам слишком суровых мер.
В центре внимания, тем не менее, оказались Египет и Суэцкий канал. Здесь Черчилль выступал против всякой «политики умиротворения». Он исходил из политического и стратегического значения британской военной базы, расположенной в зоне канала. В равной мере был важен и психологический аспект, ведь эта база символизировала преимущественное положение британцев по отношению к остальным «странам-претендентам» на господство на Ближнем Востоке. Одно время Черчилль даже подумывал о создании англо-американо-египетского кондоминиума, однако Вашингтон сразу же отказался участвовать в этом проекте. В действительности Черчилль, всегда с симпатией относившийся к евреям, рассчитывал прежде всего на помощь Израиля в поддержании порядка в регионе.
Тем временем разногласия, то и дело возникавшие между премьер-министром и министром иностранных дел, все больше обострялись. В зависимости от конкретного вопроса политики, чьи позиции неизменно различались, постоянно менялись ролями. Если речь шла о Египте и Суэцком канале, то Черчилль выступал в роли «ястреба», то есть сторонника агрессивной политики, тогда как Иден представал в роли «голубя» — сторонника мирной политики. Если же речь шла о Советском Союзе и попытках ослабить напряженную обстановку в мире, премьер-министр превращался в самого мирного «голубя», а Иден прибивался к стае «ястребов».
Дружелюбное отношение Черчилля к Израилю, о котором упоминалось выше, имело долгую историю, начало которой было положено еще в начале века. Премьер-министр в самом деле очень рано проявил себя как «отъявленный» юдофил. Еще будучи молодым депутатом от Северо-Западного Манчестера (с 1906 по 1908 год), где доля евреев в электорате была довольно велика, будущий премьер-министр осудил погромы в России и выступил в поддержку заселения Палестины евреями. Симпатизируя Богом избранному народу, Черчилль с большим энтузиазмом приветствовал заявление Бальфура: в ноябре 1917 года Бальфур от лица британского правительства пообещал создать «еврейский национальный очаг» в Палестине. Будучи министром по делам колоний (с 1921 по 1922 год), Черчилль посетил Иерусалим, поощрил политику иммиграции и поддержал сионистские организации. В тридцатые годы он подверг жесткой критике медлительность и непоследовательность британских властей, проводивших то проарабскую, то проеврейскую политику.