Через двадцать лет
Шрифт:
Расступившаяся толпа изредка поблёскивала отдельными фотовспышками. Слышался тончайший перестук бокалов… Эрика вдруг вспомнила, как с похожих бокалов и шампанского однажды началось приключение – совсем недавно вроде она праздновала с редакцией Рождество, закусывала горький напиток шоколадом. Грезила об исполнении милых надежд и планов… С тех пор жизни две минуло.
– Вот всё и сбывается, не так ли? – озвучил посещавшую сегодня мысль Александр.
– Ваша первая пьеса вышла в свет, а вторая, как мне шепнули, вчера была дописана. Есть повод всерьёз порадоваться.
– Такое впечатление, что мы даём бал в военное время. Люди радуются, а я до сих пор не знаю, чем закончилось расследование детектива Тейлор. И закончилось ли…
– Эрика, - Алекс вздохнул, чуть сжимая её ладонь, - я понимаю и разделяю ваше беспокойство и так же, поверьте, хочу положить конец истории. Но не думаю, что мой рассказ пойдёт на пользу и вам, и вечеру.
– Наверное, не пойдёт, - вынужденно кивнула девушка, - а вообще я скоро привыкну к вашей недосказанности.
– Недосказанности?
– Ну, о Дне Рождения, о Сэме. О расследовании… Прежде я сравнивала вас с мандарином, Алекс, но теперь сообразила, что вы – луковка.
– Что? – сглотнув, мужчина покосился на партнёршу.
– В вас бродит шампанское?
– Я не настолько пьяна, и дело не в алкоголе, - возразила та, - но который месяц я чувствую, что в вас слишком много слоёв, а кулинарные метафоры всегда мне удавались, вы знаете.
– Знаю. Но ещё я знаю, что вы слишком напрягаетесь и два раза наступили мне на ногу.
– А? Вот чёрт, извините…
– Ничего страшного, - развернувшись в танце, Алекс ослепительно улыбнулся, - хороший совет: отпустите ненадолго любые мысли. И всё обязательно наладится.
«Хорошо бы уметь достигать такого «наладится», - подумала девушка, стараясь внять словам и беречь партнёра. Танцевать с Алексом было приятно и правильно в каком-то странном совпадении. Эрика точно знала, что с Дэном она совпадает по нужным пунктам, но с Алексом получалось что-то иное. Очередная озорная метафора пришла в голову: так могли бы совпадать нож с вилкой, используемые только для особых сервировок. Целый год они лежат в ящичках, а потом, на один день, вынимаются, чтобы совершенно случайно оказаться рядом…
…Мелодия закончилась тёплым мягким пассажем, перейдя в коллективные аплодисменты танцорам и пению Гертруды. Зажёгся яркий свет, и музыканты, пробуждая разомлевших гостей, заиграли «В настроении»[77].
– Вы наконец-то понимаете, - заметил Алекс, ещё раз приобняв партнёршу, - спасибо за танец.
– Уходите?
– Я староват для быстрых мелодий, - напустил на себя скромности режиссёр, - да и вижу кое-кого, с кем вы будете лучше смотреться.
Он кивнул на довольного Дэна, уже ловившего ритм и приближавшегося к ним танцевальным шагом. Опустевшая, было, площадка стремительно заполнялась мужчинами и женщинами, которые бодро двигались под самый классический из хитов. Алекс галантно подвёл девушку к другу и собрался откланяться.
–
Совет был тотчас принят к сведению. Эрике казалось, время перестало существовать, хотя где-то в голове и крутилась мысль, что час поздний, а завтра выходной только у неё, но никак не у театралов. Прозвучало несколько мини-речей от приглашённых. Статус обязывал находиться на празднике, да и Александр не передумал насчёт поездки. Мысль о том, что глобальный актёрский недосып не скроет никакое ледяное умывание, посетила примерно час спустя.
– Пора учиться «сотрудничать» с обстоятельствами, - сказала Николь после вечеринки, сидя в Ниссане, - лучше раньше, чем позже.
Эрика не решилась проверять на практике, даром, что новый род занятий требовал крепких нервов для публичных появлений. Салон автомобиля утопал в цветах, подаренных зрителями. Часть букетов Эйб и его «дочь» оставили в «Гласс гэллери», на попечение благодарного персонала, а часть всё же забрали с собой. Автор с режиссёром тоже ушли не без трофеев: теперь на коленях Эрики покоилось три шуршащих кулька, стебли из одного из них то и дело задевали колготки. Эйб, устроившийся между девушками, делился впечатлениями о закулисной суете. Николь, занявшая плечо актёра, улыбалась. Дэн на переднем сиденье комментировал рассказ и уже начинал клевать носом. Сложнее всего в компании пришлось Алексу – самому трезвому и занятому дорогой. Впрочем, режиссёр не жаловался, наверняка давно привыкнув менять рабочий график на богемный и обратно.
Ниссан въезжал в горы, едва определимые ночью по линии фонарных столбов. Стрейт рут, интересовавший с первого прибытия в город, был не маленькой группкой зданий, а роскошным районом с частными домами. Эрика разглядывала окрестности в автомобильное окно, чувствуя, что тоже потихоньку засыпает. Видимо, коллективные посиделки грозили превратиться в «полежалки», без экскурсий и демонстрации красот. Алекс, однако, проявил широту души, пообещав обзор отложить на утро или на то удачное время, когда друзья будут готовы к прогулкам.
– Здесь есть, где развернуться, и дом я тоже подразумеваю, - доставая из багажника сумки Эрики и Николь, сообщил режиссёр, - хорошо, что парни уже вселились… Ребёнок, подержи Октаву, если вздумает выпендриваться – не хочу, чтобы она напугала дурными манерами.
Дэн, посвежевший на воздухе, пошёл к дверям.
– Скажите, а Октава – это…
– Доберман, - пояснил для Николь Абрахам, вытаскивавший цветы вместе с Эрикой, - она достаточно дружелюбная, но иногда слишком, тут лучше обезопаситься.
О безопасности, как выяснилось, думать не нужно. Собака, выпущенная под присмотром Дэна, пару раз звонко гавкнула, обнюхала старых и новых знакомых, а затем, виляя хвостом, энергично сопроводила их внутрь. Просторный стильный дом выглядел уютно – этому способствовали цветы, расставленные в несколько здоровых ваз.
– У меня здесь аскетизм и лишь две гостевых спальни, - пояснил девушкам Алекс, - зато каждая – с ванной комнатой. Мужской «отсек» на первом этаже, а ваш, дамы, на втором.