Через двадцать лет
Шрифт:
К тому времени, как список пройденного составляли целых три театра, ноги уже едва несли. Руки дрожали не то от холода, не то от знакомого нервного напряжения. Любимая кожаная куртка против беспощадного ветра мало помогала. Денег не было вовсе, а есть хотелось со страшной силой – и именно от голода ветер казался ещё беспощаднее. Дэн брёл по улицам, щурясь из-за летевшего в глаза снега и ощущая себя героем идиотически недоброй сказки. В голову так и лезли интерьеры родного дома – тёплые, уютные, протопленные и изящно обставленные. Интерьеры, которые он, подчиняясь глупой юной гордости, променял на свободу. Куда там завела его эта свобода? На Корт Сквер?
– Не сдамся, - прошептал самому
Никто больше не перекроет ему кислород и не погасит пламя. Вслед за интерьерами воображение подкинуло образ отца – человека, которому жутко хотелось досадить и воспротивиться, а ещё образ матери, которой досаждать не было никакого желания. Может, именно тогда высшие силы и сжалились или это Найджел замолвил словечко за непутёвого однокурсника – из снежной пелены выплыла Корт Сквер и потрясающий, будто сладкий пирог, театр Гордона. Афиши, ряды красных дверей, открытая галерея-балкон на втором этаже. Потом – Джей-Джей, спускавшийся по главной лестнице. У того было недурное настроение, задумчивый вид и зелёный свитер под пиджаком. А что было потом, Дэн помнил плохо – ноги донесли до малого репетиционного зала и местного руководства, а тепло и ощущение крыши над головой отключили все защитные механизмы и само сознание.
Пять дней кошмара и десять лет строжайшей дисциплины закончились. Падая в обморок, Дэниел Спаркс вряд ли представлял, что человек, поймавший его, станет однажды лучшим и вернейшим другом…
– …Одно сплошное «хочу»… Что с тобой делать-то?
Это было уже следующим воспоминанием, более-менее чётким. В малом репетиционном соседствовали ряды стульев, диваны и столы, а также чёрные задники, стоящие по разметке сцены. Молодые актёры возились и шумели, поглядывая в распечатки сценария. Двое из общей массы были узнаваемы: один успел засветиться в рекламе пены для бритья, другой – в ролике на автомобильную тему. Узнаваем был и Тим Стронг – тот самый Тим, которого память в первую секунду идентифицировала как «дядю Ваню», уже позднее расширив биографические данные. Тот Тим, что за прошедшие годы накинул себе седин и несколько размеров, а в остальном по-прежнему был мэтром. Сейчас этот мэтр занимал всех репетицией.
Слева на диване сидела Гертруда Вудс – почти такая, как в кино, разве что с иной причёской. Справа ворчало и вздыхало начальство в лице мистера Гаррета. Дэниел не знал, стоит ли ему тоже повздыхать – накрытый режиссёрской курткой, он быстро уплетал печенье и шоколад, впервые осознав, до чего же вкусным бывает банальное песочное тесто. Силы понемногу возвращались, сказка не казалась уже совершенно недоброй.
– Так, ладно, - хлопнув себя по коленям, Александр поднялся с дивана, - мне нужно подумать, а на «подумать» нужно время. Тебе хватит терпения подождать до конца репетиции?
Окинув найдёныша странным взглядом, в котором сочеталось желание дать подзатыльника и потребность снова накормить, мужчина хмыкнул.
– Понял, вопрос дурацкий. В общем, жди.
И он ждал, грея руки о белую кружку и глядя на репетиционное таинство. «Любители истории», совсем уже настоящие, похожие на ожившую экранизацию. Гертруда, в нынешней сцене не занятая, всё ещё сидела рядом, по-женски аккуратно расспрашивая и поправляя сползавшую с его плеч куртку. Дэн что-то отвечал, не зная наверняка, останется ли в театре и можно ли сильно откровенничать. То, что рядом спокойно находится известная актриса, не раз вышагивавшая по красной ковровой дорожке, смущало. Гертруда та, с фотографий, держащая статуэтки, мало походила на Гертруду здешнюю, с морщинками вокруг глаз и треснувшим на ногтях лаком. Разве что брючный костюм и дорогие украшения были похожи. А поведение, манера держаться и сама
– Я подумал и хочу предложить тебе одну неплохую возможность, - после репетиции режиссёр подозвал Дэна и кивнул в сторону коридора, - раз всё началось именно с костюмерной… Будешь помогать с нарядами: что-то почистить, что-то перевесить, отнести или принести для примерки. Глядишь – в процессе и шить научишься. Платить за это я буду не много, но постоянно. Если ты можешь начать завтра, то мы договорились…
– Могу хоть сегодня, мистер Гаррет, – воскликнул Дэн с готовностью и, видя в глазах мужчины прежние кормёжку и подзатыльники, продолжил, - нет, правда, могу, мне уже лучше. И потом, какая разница, когда начинать?
– Большая разница, - не согласился Александр, - впрочем, всё равно придётся ждать до вечера, так что будь по-твоему. Но сначала я тебя представлю ребятам. Дети мои, эй, пока не ушли, вот парень, который теперь гладит ваши галстуки!
И он действительно познакомил новичка с актёрами, рассудив, что сверстники определённо должны поладить. Дэн чувствовал себя неловко, когда «мистер автомобиль» и «мистер пена для бритья» приблизились одними из первых. Хлопки по плечу, рукопожатия, улыбки… Никакой звёздности! Стронг всячески поддерживал решение Александра и, сказав напоследок, что ему приятно знакомство с ценителем Чехова, пожелал удачи. Удачи пожелала и Гертруда, морально готовившаяся к совместному интервью с режиссёром. Что-то прозвучало о сроках и времени встречи, затем, когда основной состав уехал, зал перешёл в распоряжение следующей репетиции и следующей постановки. Часть «студентов», занятых в ней, осталась.
– У вас тут все такие уникально-нормальные или дело в вас, мистер Гаррет? А кстати, что насчёт вечера, что вечером изменится? – спросил Дэн, идя по коридору рядом с Александром. Режиссёр, милостиво оставив ему свою куртку, вызвался показать костюмерные, но теперь ещё и от вопросов отбивался.
– Обычно дело в самих людях, но приближается Рождество – труппа знает, что к Рождеству со мной лучше соглашаться. Это долго объяснять. А вечером изменится то, что мы поедем ко мне – познакомишься с моей женой и Бемолем. Ты же не думал, что я тебя в театре жить оставлю?
– Мистер Гаррет, но это…
– Тема не обсуждается, Дэниел. Скажи лучше, ты к домашним животным как относишься?
– К животным? – молодой человек удивлённо остановился.
– Думаю, хорошо… В детстве у меня волнистый попугайчик был, шустрый такой. Много летал и чирикал. А что, у вас…
– Угу, - с улыбкой кивнул Александр, - у меня тоже нечто вроде попугайчика, породы доберман. Большой, весёлый, летает между этажами и любит обчирикать всех гостей. Ты пока готовься! Но для начала позвони матери и сообщи, что нашёлся.
С этими словами он протянул свой мобильник, элегантный и навороченный, и сделал приглашающий жест в сторону лестницы. Дэну ничего не оставалось, кроме как принять помощь. Анжела подняла трубку почти сразу, будто не отходила от телефона дальше, чем на пять шагов. Выслушала сбивчивое краткое объяснение того, что сын нашёлся и попал на хорошую работу и, кажется, всерьёз вознамерилась плакать.
– Ма, ну перестань, - громко зашептал Дэн, - со мной всё в порядке, слышишь? Я тебе ещё позвоню, просто сейчас момент не слишком удачный. И потом, я сдержал обещание, что не пропаду и непременно выберусь.