Через двадцать лет

Nat K. Watson

Мужчина поднял крышку инструмента, наугад нажимая несколько клавиш и глядя в пьесу.

– Меня напрягает неизвестность автора. Рубин… и как-то там? Язык сломать можно. Мы бы не пропустили подобную фамилию, я уверен, а если пропустили, значит, раньше не встречали.

Не определившись, зачем открыл пианино, он вернул крышку на место. Дэн, вздохнув, снова потянулся к планшету, но включать не стал. Ситуация была предсказуема и вполне логична, за восемь лет совместной работы и дружбы помреж хорошо усвоил: драматурги бывают

разными – уже профессионалами или пока только дебютантами. Они все с чего-то начинали или пытаются начать. Однако не все режиссёры в этом плане видят себя первооткрывателями. Тот же Алекс, например, несколько раз обжигался – давно, ещё до их знакомства. И явно вспомнил усвоенный урок.

Наверное, Шеридан зря старался с доставкой… Прикидывая, как бы поаккуратнее вылезти из собачьих объятий, Дэн потянулся в сторону, но в этот момент Октава сама вскочила с дивана. Гавкнув до звона в ушах, животное продефилировало к столу, где на краю лежала первая половина пьесы и, недолго думая, схватило бумаги в зубы.

– Что… Эй, что за произвол в доме?!

Алекс, делавший в своей половине карандашные пометки, обалдело воззрился на добермана. Октава же, гордо виляя хвостом, будто всё идет, как задумано, вернулась к дивану. Рукопись несчастного Рубинштейна (да, с третьей или четвёртой попытки фамилию удалось произнести), шлёпнулась возле ноги Дэна.

– Вот это номер, - главреж, присвистнув, сунул карандаш за ухо, - похоже, она требует независимого мнения эксперта?

– Не знаю, как насчёт эксперта, а в рассудительности ей не откажешь, - молодой человек благодарно потрепал собачью холку, - умница, Октава, хорошая девочка.

«Хорошая девочка», между тем, повторно гавкнув, устроилась около помрежа, не сводя с него хитрых карих глаз.

– Послушай, - начал Дэн, собирая листы по порядку, - что, если я прочитаю и…

– И тебе тоже понравится?

– Угу. Ты разрешишь тогда позвонить автору?

– В смысле? – удивился Алекс.
– Почему ты станешь звонить, а не я?

Дэн фыркнул.

– Потому что твой рокерский хрип а-ля Боуи отпугнёт у человека творческий потенциал. Будь благоразумен, друг мой, выпей сироп от кашля и просто ответь, ты разрешишь позвонить?

Алекс, которому хотелось пива и спорить, сироп видел разве что в кошмарах. Сев на пианинный табурет, он повертел в руках листы.

– Ребёнок, я не гожусь в экспериментаторы, что бы ты там ни думал о моих способностях. И тем более не гожусь на роль путеводной звезды.

– Разве? А мне вот птичка нашептала иное, - повернувшись на диване, Дэн глянул на ряды снимков на стене – туда, где висело и его собственное фото времён «Человека-подушки», - когда-то именно ты стал путеводной звездой для парня в бедственном положении. Ты спас его, хотя другие спасти отказались, многому научил и открыл доступ к удивительнейшему из миров.

В глазах режиссёра дрогнула невидимая мембрана, обычно скрывавшая эмоции.

–

К чему лирика? Ты ведь даже не знаешь, почему я тебе помог…

– Возможно, - согласился Дэн, - но я знаю, что у тебя доброе сердце, Алекс, мне достаточно верить и доверять. И я доверяю знакам, когда они говорят, что тебе суждено помогать людям.

Пауза.

– Десять страниц. Нет, если хочешь, пусть будет пять, а? Пять первых страниц – мне хватит, чтобы составить мнение. Раз твоя собака с ним считается, я говорю, что думаю, и мы решаем, стоит ли звонить и помогать. Идёт?

Конечно, это было неспортивно – давить на простуженного босса, особенно зимой. Особенно с использованием аргументов и личного положения в театре. Дэн, в принципе, мог отказаться – тем более, пока не приступил к чтению. Но развитая профессиональная интуиция, не раз выручавшая как за пультом, так и вне сцены, подсказывала – надо стоять на своём. Надо загнать в угол режиссёрский раздрай и победить в споре. Алекс, которого очередной приступ кашля вынудил пойти за сиропом, махнул рукой, давай добро. Дэн, хихикая, подмигнул собственному фото и занялся чтением. Он пока не знал, что время скоро остановится, а за первыми пятью страницами последуют ещё пять. И ещё… Он не знал, каким заворожённым будет выглядеть со стороны, читая рукопись незнакомого типа, а после выныривая из неё, когда друг вернётся. Что-то непритязательное, но манящее было в истории девушки, разлучённой с отцом. Что-то актуальное, подлинное и выдававшееся из диалогов, как трёхмерный рисунок. Дэн не успевал следить за сменой реакций, но пьеса интриговала.

И, разумеется, два часа спустя, шокировав Алекса своей поглощённостью, он не знал, к чему приведёт один телефонный звонок…

Примечание к части [31] Рама сцены, отделяющая её от зрительного зала.

[32] Американский драматург и прозаик.

[33] Сочетание противоположного по значению или вовсе не сочетаемого.

[34] Американская театральная премия.

[35],[36] Марлон Брандо и Джеймс Дин – Голливудские актёры, чьи чёрно-белые снимки на мотоциклах стали классикой и своего рода эталоном.

[37] Механическая конструкция, используемая для оборудования сценического освещения.

[38] Мартин МакДонах – британский драматург и сценарист, автор пьесы «Человек-подушка».

[39] Экземпляр пьесы, дополненный описанием и схемами технического оформления спектакля: нужных команд, перестановок, сигналов и пр.

[40] Главный герой «Человека-подушки».

Глава 9. Первое впечатление

– Это что? – спросила Эрика, прослушав запись.
– Мне? Насчёт пьесы?

То ли остатки расслабленной отстранённости ещё не улетучились, то ли под вечер всё доходило с опозданием… Помотав головой, она забрала трубку и опять нажала клавишу. Голос неведомого Дэниела Спаркса вновь предложил встречу во вторник.

– Тебе-тебе, - ухмыльнулась Мелли, неотрывно следя за реакцией соседки и честно борясь с искушением радостно запрыгать, - телефонное сообщение. Из театра. И что я там говорила про гулянку?

<