Через двадцать лет
Шрифт:
Александр, медля с ответом, улыбнулся воспоминаниям.
– Когда мои интервью стали частыми, было уже не до ерунды. Телевидение, радио, газеты… А вообще иногда кажется, я до сих пор от комплексов избавляюсь. Идёмте, - кивнув в сторону коридора, где возникла девушка-ассистент, он первым поднялся с дивана, - это за нами…
* * *
Входящие: Получено два новых сообщения.
Привет!
Хочешь посмотреть завтра утреннюю репетицию?
Исходящие: Отправлено одно сообщение.
Привет, спасибо! Я сама боюсь слушать, поэтому верю на слово. А можно увидеть репетицию? Во сколько начало?
Входящие: Получено одно новое сообщение.
Можно, обычно стартуем в одиннадцать, но в десять у молодняка идут разные занятия. Если хочешь, могу провести тебя на уроки речи или сценического движения.
Исходящие: Отправлено одно сообщение.
Хочу!
* * *
Эрика осознала, насколько всё сложно, великолепно и просто классно, следующим утром, когда, позёвывая, переступала порог театра уже не ради коротких формальных встреч, а ради внезапного полноправного осмотра. Дневная охрана узнала девушку и приветствовала как свою, из буфета одуряющее пахло персиковым джемом и чаем, за закрытыми или приоткрытыми дверями раздавались шумы, стуки, телефонные звонки и громкие голоса. Дэн, чья ярко-синяя рубашка здорово контрастировала с чёрным жилетом и джинсами, сегодня отличался особенной энергичностью.
– Доброе утро! Ты на приключения готова?
– Доброе, - улыбнулась Эрика, - а проблем у тебя не будет?
Дэн стиснул в руках принесённый планшет.
– Да ну, какие проблемы, вряд ли мне светит что-то серьёзнее, чем Алексу. У него час назад было совещание, а сейчас идут активные попытки выяснить судьбу кованых лестниц для «Носорога»[58]. Эти жуткие лестницы завод ещё неделю назад обещал предоставить! Ты, кстати, завтракала?
Притормозив на ходу, помреж указал в сторону буфета.
– Завтракала, - подтвердила мисс Рубинштейн, - хотя согласна, ароматы волшебные. А «Носорог» - это…
– Креативный психоз, - доверительно сообщил молодой человек, двинув дальше по коридору и чудом отпрыгивая от раскрывшейся двери, - в здешней театральной семье любят абсурдизм, особенно Ионеско и Стоппарда[59]. У последнего я
– Само собой, - протянула Эрика, думая, как сказать, что интересуется абсолютно всем здесь.
До репетиции было полно времени, и Дэн первым делом завернул в один из классов на третьем этаже, где группа актёров выполняла упражнения на растяжку. Насчитать получилось десятерых, исключая педагога – немолодую жилистую даму в белом болеро поверх открытого топа. Обменявшись с помрежем приветственными кивками, женщина продолжила урок.
– Селия Марсден – наш трофей и гигант в вопросах пластики, - шепнул Дэн, прокрадываясь к ближайшим стульям, - обрати внимания на её руки. Прекрасны, правда? Она всегда охотно делится опытом, но её лучше не злить – себе дороже.
Эрика посмотрела на гибких актёров, меняющих порядок упражнений.
– А по виду не скажешь…
Дэн, что-то припоминая, расправил плечи и положил планшет на колени.
– Когда мне стукнуло двадцать один, Алекс решил сделать подарок и на недельку записал меня сюда на вечерние тренинги. Сказал, для осанки полезно. С тех пор я знаю, что Селия и кирпичи обратно в глину превращает.
Эрика недоверчиво гадая, лукавит ли он или педагог правда настолько хороша, перевела взгляд с первого на вторую и обратно. В классе они с Дэном просидели минут десять, следя за постановкой движений, а потом тихонько вернулись в коридор. Маленький зал по соседству тоже не пустовал – здесь работали над интонациями и голосом, читая стихи, скороговорки и немного распеваясь. Руководил всем небольшого роста мужчина с роскошными седыми бакенбардами и изумительным голосом, лет на двадцать моложе своего обладателя.
– Брюс Харгрейв, совершенно невероятная личность, - с теплотой представил Дэн, - в молодости был королем озвучки, перешёл на радио, а вскоре – сюда. Его мало кто знает внешне, но голос каждый второй житель города определит, ручаюсь.
Названная невероятная личность, между тем, активно жестикулировала, демонстрируя подопечным направление потока воздуха и нужные паузы.
– Ты у него тоже занимался? – спросила Эрика, следя за классом и дыхательной практикой. Дэн покачал головой.
– Нет, здесь иная система: Харгрейв заявил, что делать из меня Гэри Олдмана[60] – значит, губить природную болтливость, которая вроде как очень мила. А ещё я не люблю, когда меня хватают за рёбра, чтобы размять диафрагму – ужасно щекотно.
Отвлёкшись от объяснений, Брюс посмотрел на вошедших и приветливо помахал. Дэн помахал в ответ.
– Давно ты в театре? – задала Эрика вопрос, который вертелся в голове уже с неделю.