Через Кордильеры
Шрифт:
У автомобилиста-европейца сердце сжимается при виде водителей, которые, стараясь не отстать от тяжелых грузовиков на своей улиточной скорости, оставляют сцепление пробуксовывать до тех пор, пока из него не повалит дым. Лапасские шоферы имеют даже обыкновение при вынужденной остановке на крутом склоне пользоваться не ручным тормозом, а все тем же сцеплением, чтобы машина, тронувшись с места, не откатывалась назад. Они останавливаются перед светофором и на минуту оставляют сцепление включенным на первой скорости. Зачем утруждать себя возней с ручным тормозом? Все равно после 15 тысяч километров мотор пойдет на капитальный ремонт, все равно тогда выбросят и сгоревшее сцепление. Стоит ли заботиться о нем?
Но самый страшный и опасный враг лапасского транспорта — нехватка свободного места. На тесной мостовой большинства
Если водитель не заметит его, пусть пеняет на себя. Регулировщик только подзаработает на штрафе. На десять минут он остановит все движение, с важным видом вылезет из своего гнезда, спустится по лестнице и взыщет все, что ему положено.
Идиллия под светофором
Во время езды по Ла-Пасу бумажник следует всегда держать при себе. Регулировщики уличного движения обладают умением взыскивать штрафы даже в том случае, если шофер — само воплощение осторожности и внимательности. Ни для кого здесь не секрет, что регулировщику на его месячное жалованье по-человечески не прожить и недели. Поэтому среди водителей легковых машин действует неписаный закон, гласящий, что с регулировщиками не торгуются.
Вместе с управляющим больших автомастерских мы ехали по авениде Камачо.
Перекресток; на светофоре зеленый свет, и мы спокойно проезжаем. Вдруг раздается свисток. Мы тормозим и останавливаемся у тротуара.
Немного погодя за окошком нашей машины появляется регулировщик уличного движения.
— Buenas tardes, senores, добрый вечер! Вы проехали на красный свет. То есть… гм… que tal, сеньор Варга, как поживаете?
— Послушай, почему бы тебе не сказать прямо? — вмешался в инцидент управляющий автомастерской. — Вчера ты мне говорил, что у тебя болит зуб. И ты получил на доктора десять боливиано.
— Verdad, сеньор, получил. Вы проехали… вы проехали на зеленый.
Блюститель порядка нерешительно козырнул и повернулся на каблуке.
— Вот видите, как бывает в Боливии, — сказал, подводя итог случившемуся, сеньор Варга, когда мы поехали дальше. — Каждый из них проделывает так раз в две недели, но это отнюдь не связано с регулированием уличного движения. Это, можно сказать, взимание добровольного налога. Короче говоря, мы понимаем их, они понимают нас. А чтобы иметь предлог, они включают красный свет в тот самый момент, когда вы, миновав светофор, уже въезжаете на перекресток.
— Но скажите, пожалуйста, с какой стати шоферы должны давать регулировщикам на зубного врача?
— Зубной врач тут вовсе ни при чем. Просто так уж повелось. Видите ли, они неплохо заботятся о нашей безопасности, но при том жалованье, какое они получают, им пришлось бы умереть с голоду. У их высокого начальства свои заботы. Места там, наверху, считаются злачными, но на них долго не просидишь. Самое большое — от одного дворцового переворота до
другого.
На пересечении улиц Аякучо и Меркадо за своей обычной «кафедрой», расположенной на высоте второго этажа, стоит регулировщик. На крыше-навесе, защищающей его от дождя, установлен светофор, рассчитанный только на ручное переключение. Мы подъехали к этому месту поздно вечером, когда движение на улицах уже затихало. Красный глазок светофора горит минуту-две; мы терпеливо ждем, несмотря на то, что все это время на перекрестке находится только наша машина. А регулировщик, облокотившись о перила своей рубки, ведет какую-то интимную беседу с девушкой, которая удобно устроилась на ступеньках, ведущих на его пост. Желая обратить на себя внимание, мы сигналим робко, чуть-чуть, так, чтобы не очень грубо нарушить это вечернее рандеву.
Блюститель порядка отрывается от перил, заканчивает начатую фразу, перегибается через край своей кафедры, заглядывая на крышу, чтобы посмотреть, какой там зажжен свет. Затем не спеша переключает светофор на зеленый и опять преспокойно разваливается на перилах.
Спустя час мы возвращаемся тем же путем. Свидание под светофором еще не закончилось…
Но не закончился и наш разговор с сеньором Варгой. Он возвращался к нему при каждой встрече.
— Вам бы не следовало упускать возможности проехать в Чулумани. Ничего подобного вы не увидите во всей Южной Америке. Вы окажетесь на высоте четырех тысяч семисот метров над Ла-Пасом. А через сто двадцать километров попадете в настоящие тропики, в долину, которая лежит всего на девятьсот метров выше моря. Правда, в Перу вам встретятся не менее значительные высоты, но на всем тихоокеанском побережье вместо тропической зоны вы найдете одну лишь пустыню. В этом повинно холодное течение Гумбольдта…
Так Варга начал уговаривать и убеждать нас. На другой день он открыл против нашего расчета времени свой новый козырь.
— Не буду скрывать от вас, дорога эта опасная. Там нередко случается так, что обвалы запирают машину на несколько дней и даже недель. Но сейчас, когда дожди только начинаются, деррумбес еще не так часты.
Еще на далеком юге мы прослышали об этой необыкновенной дороге, одной из двух, соединяющих нагорье в окрестностях Ла-Паса с тропическими низинами восточного подножья Кордильер. Несколько снимков, которые при последней встрече Варга положил перед нами на стол как главный козырь, подтверждали правдивость тех слухов.