Через костры и пытки
Шрифт:
Мелье мечтал об этом, когда писал в своем скромном домике в Этрепиньи «Завещание». «Я хотел бы иметь силу, — писал он, — сделать мой голос слышимым от одного края королевства до другого или даже от одного конца земли до другого; я готов кричать изо всех сил: люди, вы — безумцы, с вашей стороны безумие давать себя таким образом обманывать и слепо верить стольким нелепостям! Я разъяснил бы людям, что они находятся в заблуждении и что те, кто ими правит, обманывают и одурманивают их. Я открыл бы им эту тайную систему несправедливости, которая делает их повсюду такими жалкими и несчастными и неизбежно в грядущих веках будет стыдом
Мелье продолжал жить, и честные люди обращались к истории его жизни, чтобы найти те источники, из которых черпал он силы для своего смелого, разящего всякую несправедливость слова. Слова гневного, обличающего, зовущего в будущее.
«Дорогие друзья, мне нельзя было при жизни открыто высказать то, что я думал о порядке и способе управления людьми, об их религиях и правах, это сопряжено было бы с очень опасными и прискорбными последствиями, поэтому я решил сказать вам это после своей смерти».
Священник из Этрепиньи Жан Мелье начал свою последнюю проповедь, в которой он впервые за все годы жизни высказал все, что до той поры хранил в тайниках своей души. А до этого были сотни других проповедей, произнесенных с церковной кафедры. Это были обычные обязанности кюре, которые он как крест нес четыре десятилетия своего служения на церковном поприще.
Когда генеральный викарий Лебег доложил архиепископу реймсскому о скандальной истории с кюре из Этрепиньи, кардинал де Майи удивленно переспросил:
— Мелье? Но ведь он был примерным служителем божьим.
Да, всю жизнь он считался примерным священником. Сам кардинал мог поручиться в его благонадежности. Как же случилось, что этот примерный кюре сделал то, что под стать самым воинствующим бунтовщикам?
До наших дней сохранились весьма скудные сведения о Мелье. Они дают возможность сделать вывод, что он и в самом деле всегда считался добропорядочным священником, не подававшим церковному начальству никакого повода для недовольства им.
Жан Мелье родился в 1664 году в бедной деревушке Мазерни в Шампани, в семье крестьянина Жерара Мелье, занимавшегося ткачеством. Крестьянская доля нелегка, и Жерар Мелье, хлебнувший ее полной чарой, хотя и жил в последние годы в достатке, мечтал об ином будущем для своего сына. О многом он мечтать не мог: крестьянское происхождение закрывало юноше почти все пути, кроме одного — пути служителя божьего. И на этот путь решил наставить сына Жерар Мелье.
Сначала Жан обучался грамоте у сельского кюре, а когда подрос, его отправили учиться в духовную семинарию в Реймсе.
Жана не спрашивали, влечет ли его духовное поприще. Не спрашивали, по сердцу ли ему сутана священника, которую предстояло носить всю жизнь. Отец лишь желал сыну, чтобы тот не знал тяжелого подневольного крестьянского труда, бедности и лишений. А Жан не испытывал никакого желания быть священником. Он просто покорился воле родителей, которые лучше его знали и понимали жизнь.
В своем «Завещании» он писал: «…я никогда не был столь глуп, чтобы придавать значение таинствам и сумасбродствам религии, и никогда не испытывал влечения участвовать в них или даже говорить о них с почтительностью и одобрением… В молодости меня уговорили принять духовное звание, я пошел на это, чтобы не огорчить своих родителей, которым очень хотелось видеть меня в этом звании как более спокойном, мирном и почетном, чем положение среднего человека из народа. Однако я могу сказать, не кривя душой, что никогда соображения материальной выгоды не внушали мне любви к этой профессии, в которой процветают заблуждения и обман».
Годы учебы в семинарии пролетели быстро. И вот уже архиепископ реймсский совершает над ним торжественный обряд посвящения в сан. Теперь он не просто Жан Мелье. Он священник, служитель католической церкви, которая установлена Иисусом Христом для посредничества между богом и людьми. А значит, и ему, как ее служителю, надлежит играть роль посредника между миром земным и небесным.
Еще через год двадцатичетырехлетний священник был назначен настоятелем прихода в небольшую деревушку Этрепиньи, неподалеку от Мазерни, где он родился и вырос. Здесь и прошла вся его жизнь. Здесь он начал свое служение, здесь и окончил его сорок лет спустя.
Он был примерным служителем церкви. Добросовестно исполнял свои обязанности: читал проповеди, совершал требы, исправно сообщал епархиальному начальству о жизни прихода. С прихожанами у него установились добрые отношения. Они не могли не оценить, что их кюре не имеет страсти к наживе, ведет скромную жизнь и даже подчас совершает требы, не беря за это положенной мзды. Более того, случалось, он помогал беднякам, поддерживая их материально. Подобных кюре еще никогда не было в Этрепиньи.
Он был примерным служителем церкви. С церковной кафедры проповедовал христианскую идею терпения и смирения в земной жизни ради достижения царства божьего на небесах, внушал своей пастве, что христиане не должны роптать на жизнь, как бы тяжела она ни была. Чтобы заслужить милость божью, они должны безропотно нести свой крест, как нес его на Голгофу Иисус Христос, искупивший грехи людей.
Такие проповеди ему, как священнику, надлежало произносить в храме. Но в повседневной жизни он видел нищету, бесправие простого люда, подневольный труд крестьян, паразитический образ жизни сеньоров. И не раз задумывался, почему он должен внушать евангельские идеи бедноте, без устали работавшей на господ. Почему никто из представителей знати и не думает о несении тяжкого жизненного креста, оставляя эту миссию неимущим?
Постепенно у него складывалось убеждение, что религия служит для увековечения существующих порядков, дающих возможность одним людям господствовать над другими, что евангельские идеи служат прикрытием неравенства людей.
Само собой разумеется, что об этом он не говорил вслух. Он был служителем святой церкви. Его долг был утешать людей, проповедовать смирение и терпение, напоминая о крестном пути сына божьего Иисуса Христа. И он выполнял свой долг. Не случайно Мелье заслужил при жизни репутацию примерного священника.
Только однажды был в его жизни момент, когда он проявил несвойственную его характеру строптивость. Случилось это в 1716 году. Спокойный, всегда уравновешенный, Мелье неожиданно выступил против местного феодала, барона Антуана де Тули, которому в числе других владений принадлежала и деревня Этрепиньи.