Через миллиард лет
Шрифт:
О, а мы уже полетели.
Шлюпка Яны порхнула в космос первой. Я последовал за ней через двадцать секунд. Как только мы оторвались от корабля, я почувствовал слабую вибрацию где-то в районе лопаток – корабельный компьютер врубил мои нитрогенные двигатели, чтобы направить шлюпку по той орбите посадки, которую запрограммировал Людвиг. Двигатели взревели, и я полетел вниз к поверхности астероида. Ногами вперед.
Я наклонился, насколько позволяли ремни и прижал нос к стеклу смотрового иллюминатора. Серебряная трубка, внутри которой находилась Яна, покачивалась в пустоте чуть ниже меня. Скорость
Сейчас врежемся в поверхность, как парочка метеоритов. Еще, пожалуй, расколем астероид пополам".
Хвостовые двигатели заработали точно по расписанию. Шлюпка сбавила скорость и вполне мирно опустилась вниз – на выбранное Людвигом место посадки.
Шлюпка села с мягким толчком. Мгновенно из бортов вылетели крюки и закрепили ее на месте. Я подождал десять секунд, чтобы убедиться, что мое средство передвижения стоит на месте, а потом ударил по круглой зеленой кнопке. Шлюпка раскрылась, как цветок.
Я стоял посреди угрюмого и даже слегка устрашающего пейзажа. Здесь никогда не было даже подобия ветра, ни капли дождя не упало в течение тысячелетий на эти камни, ни одно живое существо, даже микроб, не могло назвать это место домом. Слева от меня – равнина, справа и впереди тянулась неровная гряда холмов, которые напоминали постаревшие и усохшие горы. Поверхность астероида совершенно голая. Ни травы, ни снега, ни почвы, ни льда, только камень, только скалы, покрытые оспинами бесчисленных метеоритных ударов. Сколько их там накопилось за миллиард лет?
Знаешь, Лори, я вспомнил, как впервые прилетел на Луну. Мне было двенадцать лет, и я никак не мог осмыслить, что планета может выглядеть так пустынно. Но Луна – просто цветущий сад по сравнению с этим астероидом.
И пока я оглядывался вокруг, ко мне пришла уверенность: это именно то место! В миллионный раз я проиграл в сознании последовательность кадров, увидел равнину, на которую опустился корабль Высших, низкую гряду холмов, выбоины от метеоритов… Все-все совпадало. Не хватало только розового сияния на вершинах выщербленных скал – слабого света белого карлика.
Умирающее солнце бросало багровые блики на склоны холмов, но от этого светлее не становилось. Звездный свет тоже не особенно помогал. Я включил прожектор своего шлема.
Шлюпка Яны села примерно в километре от моей, ближе к холмам. Яна уже выбралась и ждала меня. Я помахал ей рукой, она взмахнула обеими, я кивнул и направился к ней. Первый мой прыжок покрыл расстояние метров в двадцать.
В наушниках раздался голос Людвига:
– Не забывай о силе тяжести.
Значит, с корабля наблюдают за нами. Я посмотрел вверх, отсалютовал начальству и пошел, на сей раз медленно и осторожно переставляя ноги. На этом камешке такая маленькая сила тяжести, что одного хорошего толчка, пожалуй, будет достаточно, чтобы выбросить меня на пару километров в космос. Походкой уважающего себя джентльмена я добрался до Яны, мы стукнулись шлемами в знак приветствия.
А потом вместе отправились к холмам.
Она несла портативный эхолот, я – нейтринный магнитометр (как мне только
Мы тщательно записали координаты, собрали хозяйство и пошли в том направлении. Я избавлю тебя от традиционных рассказов, как кровь шумела в ушах, и перечисления всех понимающих взглядов, которыми мы обменялись.
Скажу просто, что мы с Яной были до крайности возбуждены, дрожащими лапами врубили магнитометр и стали сканировать поверхность холма. В тот миг, когда я навел прибор на точку, где должна была располагаться пещера, стрелка дрогнула и перепрыгнула на голубую часть панели. Металл!
– Это она, – спокойно сказал я тем, кто на корабле. – Мы нашли сейф.
– Откуда вы знаете? – спросил доктор Шейн.
– В этой части холма – пустота. Аппарат показывает слои различной плотности… – ответил я. – Высшие, наверное, завалили дверь сейфа обломками камней. Тут слой скалы метровой толщины, а за ним здоровый кусок какого-то металла.
– А за дверью что?
– Минуточку, – отозвался я, перенастраивая магнитометр.
Теперь луч нейтрино зондировал холм на четыре метра в глубину. Игла не дрогнула, осталась в голубой части панели. Принтер заурчал и начал выдавать на бумагу изображение внутренности сейфа. Черно-белое, нечеткое, обрывки, наползающие друг на друга тени, но многое можно разобрать. Я, например, разобрал. Две задние стены, темные на темном фоне, заставленные всякой непонятной механикой, боковые стены. Вообще, форма комнаты мне что-то напоминала, ах да, шар тоже делил свою сферу-экран на шесть полос.
А посредине комнаты, на полу, находился какой-то темный, явно металлический предмет.
Робот.
«Волосы встали у него дыбом от изумления и испуга» – стандартная фраза из старинного романа ужасов. Я раньше не мог понять, как это волосы самостоятельно шевелятся и встают дыбом – там же мускулов нет. Сейчас я прекрасно это понимаю. Мои волосы действительно встали дыбом, все вместе и каждый в отдельности. Я видел фильм, снятый миллиард лет назад, о том, как построили этот сейф. Я видел, как робот Высших усаживался на каменный пол.
Миллиард лет назад! На Земле в те времена царили трилобиты и моллюски. И вот я стою на каменистой равнине, нацелив луч нейтрино на внутренности сейфа, и вижу, что робот все еще сидит на месте… и Лори, от этого зрелища захватывало дух.
Я описал оставшимся на корабле то, что выдал мне сканер. В мои наушники глухо ударила волна радостных криков и неразборчивых поздравлений.
– Не трогайтесь с места, – крикнул доктор Шейн. – Не отходите! Мы спускаемся.
Корабль в мгновение ока сорвался с круговой орбиты и пошел по входному коридору. Людвиг мастерски посадил планетолет. Старое корыто вовремя затормозило и мягко опустилось на равнине. Я даже не ощутил толчка. Потом открылись все люки, из них хлынули археологи и мы во второй раз за эту экспедицию продемонстрировали массовое помешательство устроили веселый хоровод вокруг бедного, ни в чем не повинного магнитометра.