Чёрная чайка

Кужелев Александр Николаевич

О Сильвере мы больше ничего не слышали. Вероятно, он отыскал свою чернокожую жену и живёт где - нибудь в своё удовольствие с нею и с попугаем. Будем надеяться на это, ибо его шансы на лучшую жизнь на том свете совсем не велики.

Остальная часть клада - серебро в слитках и оружие - всё ещё лежит там, где её зарыл покойный пират Флинт.** Сквайр Трелони предложил идти за оставшейся частью сокровищ летом будущего года. Команду наберёт капитан Смоллетт, лично проверяя каждого матроса.

Я, наверное, откажусь от участия в этой экспедиции. **Теперь меня ничем не заманишь на этот проклятый остров. До сих пор мне снятся по ночам буруны, разбивающиеся о его берега, и я вскакиваю с постели, когда мне чудится хриплый голос Капитана Флинта: 'Пиастры! Пиастры! Пиастры!'**

Посторонний звук отвлёк меня от чтения. Кто - то, осторожно ступая, шёл по крыше. Моя комната находится на перестроенной мансарде. Здесь всегда классно: и зимой, и летом! А главное: из огромного, в половину стены окна, открывается великолепный вид на лес, дюны и море. К морской стене дома терракотовой ленточкой прилепился длинный балкон. На нём уютно себя чувствуют: небольшой дубовый столик, пара таких же стульев, плетёное кресло - качалка и дедушкин трофейный телескоп. Можно часами смотреть на море, надеясь увидеть легендарный 'Летучий Голландец' или Гриновскую 'Бегущую по волнам'. Или же просто любоваться звёздным небом, высматривая среди многочисленных спутников корабли инопланетных пришельцев.

По крыше явно кто - то ходил! Вернее, не ходил, а крался! Шаги были настолько легки, что если бы не предыдущий инцидент с форточкой, я не обратил бы на это внимания. 'Привидение, что ли?' - подумал я, отложил дневник, привстал с дивана и прислушался. Может это уставшая чайка решила передохнуть? Или мой неугомонный кот назначил на крыше свидание очередной деревенской подружке? Внезапно, тишину, спеленавшую мою комнату, взорвала, беззвучная, ослепительной белизны, вспышка. Берег, дюны и дом потряс такой силы и ярости грохот, что у меня в голове пронеслась только одна мысль: метеорит! И ещё: мне показалось, что от этого взрыва дом слегка подпрыгнул! А новый порыв ветра так шарахнул форточку, что её бедное стекло звонкой волною осколков разлетелось по комнате.

– Ничего себе!
– выдохнул я потрясённо.

– Что, за?..
– И снова: не меньшей ярости, вторая вспышка залила комнату и мою перепуганную физиономию нестерпимым, выжигающим глаза, светом! Я бросился на диван и закрыл голову подушкой. Однако ожидаемого взрыва и страшных разрушений в моём убежище не произошло. Где - то высоко в ночном небе прокатился небольшой камнепад и тут же по черепице что - то гулко застучало. 'Осколки, наверное!..' - решил я, убрал подушку и прислушался. Звук был размеренный и монотонный. Надев тапки, (хождение босиком по битому стеклу не входило в мои ночные планы...), я подошёл к балконной двери, слегка приоткрыл её, и осторожно выглянул наружу. В тот же миг, праздничным фейерверком, небо озарила огромная молния. Звонко бабахнул гром. По балкону, столику и креслу весело запрыгал град величиной со спелую вишню. И пошёл дождь.

– Тьфу, вашу!..
– ругнулся я.
– Грозы он, испугался! Мальчик маленький!...

Дневник.

'Темны и неисповедимы дела твои, Господи!..'

**Девятого августа 17... года я снова берусь за перо. Вынудило меня это сделать ряд неприятных событий, которые, как я предчувствую, круто изменят мою жизнь и судьбу всех, кто связался с этими кровавыми сокровищами!

Теперь по порядку: Доктор Ливси, **изящный, щегольски одетый джентльмен, в белоснежном парике, черноглазый и учтивый, был в наших краях ещё и окружным судьёй.** Когда его вызывали в качестве доктора он, закончив осмотр больного и назначив лечение наскоро обедал у нас в 'Бен Боу'. Затем, выкурив, в общей комнате трубку, уезжал. Так случилось и в тот злополучный день. Доктор курил, **поджидая, когда приведут его лошадь. Она осталась в деревушке, так как в старом 'Бен Боу' не было конюшни.** Внезапно дверь широко распахнулась, и в таверну буквально влетел слуга сквайра Трелони.

– Как хорошо, что я вас здесь нашёл!
– задыхаясь от спешки, просипел он, подойдя к доктору.

– Мистер Трелони послал меня за вами! Он приказал срочно найти вас и попросить, чтобы вы, ни секунды немедля, приехали к нему!
– Увидев меня, он перевёл дух, и добавил, - Джим, мистер Трелони сказал, чтобы тебя я тоже взял с собой.

– Трелони болен?
– встревожился доктор!

– Я не знаю, сэр!
– затараторил слуга.
– Он сильно взволнован, ходит по кабинету, и, извините, сэр - громко ругается! Я служу у него больше тридцать лет, и никогда его таким не видел! Рассказ слуги был прерван сообщением - привели лошадь доктора. Быстро переодевшись и, умирая от любопытства, - что же там произошло, - я, вместе с Ливси, отправился к сквайру.

Через десять минут мы были на месте, слуга проводил нас в кабинет сэра Трелони. Сквайр был не один. В комнате, уставленной книжными шкафами из морёного дуба, сидел у камина и невозмутимо курил трубку капитан Смоллетт.

– Присаживайтесь, джентльмены!
– Трелони указал на кресла у массивного стола, занявшего половину комнаты. Мы быстро расселись, ожидая продолжения. Я обратил внимание, что сквайр забыл с нами поздороваться! А для него, истинного английского джентльмена, это было равносильно тому, что без парика прийти в парламент. Сделав несколько кругов по кабинету, он, наконец, собравшись с мыслями, или решившись, громко объявил: 'Сбежал Бен Ганн!'

– Фу, ты!
– облегчённо выдохнул доктор.
– Я - то, уж, подумал!.. Да что с него взять!? Разбойником он был, разбойником и остался! Всё, что с ним произошло, как видно, ничему его не научило! Место этому отрепью только на виселице!

– Погодите, Ливси, - остановил его сквайр. Послушайте, что расскажет Смоллетт! Все обернулись к капитану. Офицер встал, прошёлся по кабинету, и, неторопливо, начал, - Не буду напоминать присутствующим здесь джентльменам, что вся моя жизнь связана с морем. Я решил покинуть службу из - за ранения, которое, как вы помните, получил в нашей экспедиции за пиратскими сокровищами. Мне нужно устраивать различные дела, я часто бываю в порту. Капитан умолк, сделал несколько затяжек и продолжил.

– За долгие годы службы на флоте его Величества, мне приходилось командовать многими кораблями, и общаться с разными людьми. Кто - то меня уважает, кто - то - боится. Некоторые - не любят, - Смоллетт усмехнулся.

– Суть не в этом. Так вот: вчера, один из тех, кто, судя по всему, меня уважает, встретив меня у доков, вежливо приветствовал. Это был пожилой матрос. Таких, как он, уже не берут в море: по возрасту и здоровью. Одет чисто, но неопрятно. На лице написано: утро он встречает в таверне, ночь, - на ближайшем портовом складе. Однако этот бедолага узнал меня!.. Я редко запоминаю лица матросов, - слишком много их было у меня за долгие годы... Но лицо этого пьяницы показалось мне знакомым.

– Капитан, - перебил его сквайр, - извините!
– Пожалуйста, ближе к делу!

– Хорошо, - кивнул Смоллетт, и так же неторопливо, продолжил.

– Я думал: он попросит пару пенсов на выпивку, но старик, поманил меня в ближайший переулок и там сообщил интересную, но очень неприятную новость. Уже с неделю как в Бристоль пришла бригантина 'Чёрная чайка'. Команда занята обычными делами: пополняют запасы воды, продуктов, добирают и меняют экипаж, ищут новый фрахт. Но вся интрига в другом! Коком на этом корабле служит долговязый, одноногий моряк!..