Черная гвардия Эридана
Шрифт:
Однако здесь, в тесноте предбанника, решающим фактором был опыт.
У командира «спецов», не первый год топтавшего тяжелыми башмаками отсеки самых разных подводных баз, опыта было куда больше.
Молодой боец, как бык, бросился на старшего, опрокинул его, подмял под себя. Но тот не растерялся. Захватил руками голову противника, притянул к себе… Классический удушающий. Коллега стал вялым, податливым. «Комод» выбрался из-под него, встал на одно колено, взял голову парня в новый захват, навалился всем телом, преодолевая мощь чудовищных шейных мышц…
Концовку поединка Молот не стал досматривать,
Ключ, отпирающий все двери, думал он. Вот это да!
О таком подарке судьбы голодный беспризорник час назад и не мечтал…
Теперь его жизнь обязательно изменится к лучшему! Он не будет голодать, не будет ютиться по ночам за горячей трубой кухонного бойлера, рискуя получить ожоги от любого неосторожного движения.
Но первое, что он сделает прямо сейчас – поменяет грязную, истрепавшуюся одежду на другую. Не обязательно новую, лишь бы чистую.
Подводный «гаврош» прекрасно знал, где можно такую взять…
Глава вторая. Как становятся беспризорниками
Всего несколько месяцев назад Молот, двенадцатилетний подросток, был одет, обут, сыт и обласкан любовью родителей. Отец его хорошо зарабатывал – был, как-никак, ведущим буровиком на одном из полуавтономных сателлитов «дома». А мама специализировалась на автоматизированных системам управления этих самых сателлитов.
Собственно, на буровой когда-то они и познакомились, – молодой помощник мастера, серьезный и основательный, и веселая компьютерщица-практикантка.
Совместная работа в ограниченном пространстве сближает быстро.
Через месяц девушка перебралась со всеми своими вещами в тесную каюту второго помощника бурового мастера, а через год у них родился сын, которого назвали Молотом – в честь одного из легендарных героев их прародины. Родины, сгинувшей во времени и в пространстве…
Потом была череда таких же малопригодных для жилья кают на разных «точках» (так добытчики ценнейшей руды называли места на дне океана, в которых аквагеологи открыли очередное месторождение).
А малыш рос…
Лет через шесть или семь непрерывных скитаний мать Молота решительно заявила: больше с ребенком она ни на какие «точки» не поедет. Баста! Пусть отец ищет себе другую работу – кабинетную. Либо пусть обеспечит семью сносным жильем.
Дело решилось на удивление споро.
На одной из баз освободилась должность ведущего буровика, а вместе с ней – шикарные апартаменты, в которых обитал этот буровик – вместе с женой и тремя детьми.
Шикарные апартаменты на поверку оказались обычной подводной «трешкой», тесной и жаркой, но после кубриков на «сателлитах» с их тюремным уютом это жилище показались родителям Молота настоящим раем.
Раем они казались и вихрастому русоголовому сорванцу, избалованному родителями. Длилось это счастье до тех пор, пока на отцовской «точке» не случилась какая-то крошечная поломка, незначительный сбой в системе управления пространственной ориентацией бурового модуля. Работенка по устранению поломки была вроде бы штатной, но от исполнителя, кроме опыта и знаний, требовалась еще и интуиция. То есть все те качества, коими сполна обладала мать Молота.
И она отбыла на «точку»…
Утром чмокнула в щечку единственного отпрыска (ни брата, ни сестры у Молота так и не появилось: из-за повышенного радиоактивного фона буровики в довольно молодом возрасте обычно теряли способность иметь детей.) Тот сладко спал после вечерних «стрелялок», и даже во сне улыбался: еще бы, перешел сегодня из кандидатов в полноправные юные ворошиловцы! Молот на минуту проснулся, чтобы услышать мамину скороговорку:
– Завтрак на плите, обед в холодильнике. К ужину я вернусь.
Не вернулась.
Ни к ужину, ни к завтраку, ни к обеду следующего дня. Ни она, ни отец.
Модуль, в котором находились родители Молота, накрыло подводным обвалом. Никто не знал, из-за чего огромная черная скала, у подножья которой аквагеологи накануне обнаружили богатое месторождение металла, таящего в себе новые, по сути фантастические возможности, неожиданно пришла в движение… Никто не знал, но ответ в таких в случаях всегда имелся наготове: диверсия врагов народа, пострекаемых имперской разведкой. А может, и в самом деле случилась диверсия, агентура врага накануне новой войны весьма активизировалась… В любом случае, полдюжины затаившихся пособников быстренько выявили, осудили трибуналом и отправили в утилизатор, – слабое утешение для осиротевшего Молота.
Крохотный модуль из-под обвала никто извлекать не стал. Велика была вероятность повторных обрушений (новых диверсий?), еще более опасных.
Полудюжину сгинувших буровиков и специалиста по компьютерным системам даже не включили в число погибших. Только – в число «пропавших без вести».
О мальчишке, который остался в «двушке» один, не вспомнил никто.
Пищи в холодильнике ему хватило на полторы недели. Воды было вдоволь, но… Одной водой голод не утолишь.
Несколько дней Молот тщетно пытался покинуть свое жилище, вдруг ставшее ловушкой. Дело в том, что мать вместе со своим ключом схватила второпях электронный ключ сына. А когда обнаружила, что обе пластиковые карточки у неё, было поздно: переходный отсек за кормой подводного рудовоза, переоборудованого для пассажирских перевозок, уже закрылся. Согласно заведенному порядку, в следующий раз мембрана откроется не раньше, чем через восемь часов – в соответствии с предварительной заявкой. Женщина связалась с сыном по видеофону, успокоила его, мол, ничего страшного, если он немного посидит взаперти.
Это «немного» растянулось на три с половиной недели.
В те страшные дни всё было против Молота…
По злой иронии судьбы, именно когда он пытался выбраться на свободу, на базе произошли большие перемены. И не только на базе – на всей Умзале, во всем Эриданском Союзе.
Началась война.
Мирный рудник превратился в подводную базу сопротивления (не экспромтом, такая возможность изначально предусматривалась при его проектировании и строительстве, – попытки реванша от имперцев ожидали много лет).
Все те, кто составлял вольнонаемное население базы: горняки, рудокопы, бурильщики, аквагеологи, – большей частью отправились на берег, в военкоматы, а оставшиеся переоделись в военную форму. Число врагов народа, перевоспитывавшихся в подводных штольнях, тоже весьма уменьшилось, но естественным путем: радиация и кессонка собирали свою обычную жатву, а новые траспорты с осужденными пребывали все реже; поговаривали, что теперь из них формируют батальоны штрафников-смертников, но никто не знал точно. Отчасти убыль восполняли пленные имперцы, появившиеся на базе после первых сражений.