Черная кошка для генерала. Книга первая
Шрифт:
Леон кивнул и взял протянутые ему листки. Кинув взгляд на кошку, широко распахнувшую свои умные зеленые глазки, он начал читать вслух. Лара слушала и все больше поражалась этим подозрительно подробным показаниям:
«В кратком пересказе это звучит совсем нелепо: к этому посреднику прямо на аллее темного парка рядом с королевским дворцом (что там делал элемент уголовного мира?!) подошел мужчина в дорогой одежде. Даже не могу определиться, в чем заключается большая странность дальнейших описаний: то ли в личном вензеле кронпринца на плаще, который «отчетливо отливал золотом в полумраке», то ли в монограмме Гильдара, вышитой на обшлагах рукавов этого мужчины, которую посредник заметил, когда он протянул мешочек
Леон опять озвучил мысли кошки:
– С сапогами явный перебор. У меня самый наилучший шпион не смог бы после трехминутной встречи в темноте так подробно описать собеседника. Ему эти сапоги специально подробно описали, вопрос только – кто? Кто тебя в них видел, вспоминай.
– Не помню! Это полтора месяца назад было! Я оделся, пошел в крыло к матери, поужинал в кругу семьи, вернулся в спальню – все! На нашем этаже вечером редко придворные бывают, я не помню даже, встречал ли вообще кого в тот вечер или нет. Стража тоже не помнит, выходил ли я из дворца, но я точно не выходил – я собирался в поездку и весь день после обеда провел в своих покоях, но подтвердить это никто не может. Вот если б я на балу плясал – тогда были бы свидетели.
– А слуги? – спросил Леон.
– Личного слугу я еще утром отпустил, чтоб тот с семьей время перед долгой поездкой провел, а другие слуги своими делами занимаются, строгий учет времени приходов-уходов хозяев не ведут.
– Тебе известны подозрения Варта о происхождении этих пятисот золотых? – с сочувствием посмотрел Леон на друга.
Гильдар горько усмехнулся:
– Ты про то, что я эти деньги из сундука своей невесты любимой своровал? Или от врага принял? Неужели я когда-либо вел себя как последний вор или подлец? Мне противно оправдываться, Леон. Пусть отчим думает, что хочет.
Лара обратила внимание, что Гильдар, который раньше называл короля отцом, теперь стал именовать его отчимом. Зря Варт разуверился в этом юноше – Гильдар ни в чем не виноват, и был бы прекрасным правителем для страны: порядочным и справедливым. Ну, да теперь не о том речь: надо доказательства невиновности принца искать, а тут один вариант – найти виновного и заставить его во всем признаться. Все улики против принца косвенные, показания малоубедительны, в российском суде его бы живо оправдали, но тут – средневековье, о презумпции невиновности тут слыхом не слыхивали, если даже Гильдара не обвинят открыто, то подозрений будет достаточно, чтоб жизнь парню сломать и от королевского двора навечно отлучить. А кому это выгодно с точки зрения борьбы за власть? Королю солликийцев? При генерале Ардамасе в роли регента ему все равно ничего не светит, тогда кому? Кронпринца подставляет кто-то из картумской знати, кто-то, кто хорошо знает Гильдара, даже одежду его разглядеть спокойно может. И это наводило на мысли о Диале – деньги пропали у нее, Гильдара она знает лучше многих, могла и с личным слугой принца деловые отношения иметь или припугнуть его чем-либо, чтоб тот нужную информацию ей поставлял. Будь она в своем мире, Лара быстро бы следственный комитет на уши поставила, и Алексей Иванович с ребятами дело бы раскрутил, но тут, вооруженная лишь хвостом и четырьмя лапками и не имеющая возможности говорить языком человеческим... Эх!
Леон с Гильдаром проговорили еще час: о том, как принц довез военнопленных до столицы, о том, что их уже выкупили солликийцы, о предсказании Слепой Ведуньи, которое Леон не удосужился узнать (за что был строго отчитан Гильдаром, который наказал ему обязательно съездить к предсказательнице и все выяснить), о предложении короля жениться на Соларе (кронпринц изумился и разъярился не меньше Леона).
– Как ты любишь иногда говорить: сейчас отчиму сильно корона на голову давит, – возмущенно заметил Гильдар, – остается надеяться, что это ненадолго, и он одумается до того, как произойдет что-нибудь непоправимое. ded1d
Обедать Леон тоже остался в покоях опального кронпринца, привычно разделив трапезу с Ларой, для которой попросил принести отдельную глубокую тарелку. Именно тарелку, а не миску, вызвав насмешливый хмык у Гильдара. Тем не менее, в этот раз принц воздержался от советов по воспитанию кошек. Даже когда кошка стащила со стола на пол красивую большую шоколадку, от которой отказался Леон, и демонстративно накрыла ее лапкой, обозначая как свою собственность, Гильдар не возразил.
– Твоя кошка ест шоколад? – только спросил он.
– Нет, – усмехнулся Леон, – полагаю, это очередная мзда моему оруженосцу. Она с ним периодически ссорится, а потом сладости во искупление таскает.
«Не во искупление, а в благодарность, что из ящика меня выпустил и дал возможность к Слепой Ведунье сбегать», – мысленно поправила Леона Лара.
– А как зовут твою кошку? – полюбопытствовал Гильдар. – А то я ни разу имени не слышал, только кошка и кошка.
Леон пожал могучими плечами:
– А какое ей еще имя нужно? Так и зову – Кошкой. Других кошек у меня нет, так что перепутать не с кем.
Только ближе к вечеру Леон распрощался с другом и отправился домой. С Вартом Зоиларом в этот день он больше не встречался и на его предосудительное предложение о браке с умирающей девушкой ответа не дал.
Глава № 22. Рассуждение о счастье и визит на кухню.
Дома в гостиной на нижнем этаже Лара встретила Огаста и самолично презентовала ему прихваченную из дворца шоколадку, которую вез, конечно, Леон, но на пороге дома честно отдал Ларе.
– За какие такие заслуги тебе подарок, а, Огаст? – полюбопытствовал Леон.
Оруженосец, покраснев и спрятав за спину руку с шоколадкой, пояснил:
– Вероятно, за то, что из ящика выпустил, когда мы из города Лискора ехали.
Леон вздернул широкую бровь:
– Так это ты ее выпустил? А я думал, она сама ящик перевернула и сбежала.
– Нет, это я нарочно ящик на бок положил, чтоб вы так подумали, – смущенно ответил Огаст, – а кошку выпустил, чтоб хоть она к Ведунье сбегала – умная ведь животина, мало ли чего поймет и вам подскажет. И ведь наверняка она к ней бегала! И вернулась потом сама. Странная это кошка, ваше высокородие, очень странная. Но хорошая, – и Огаст робко погладил Лару по голове.
Генерал только головой покачал. Тут к нему обратился дворецкий:
– Ваше высокородие, брат Тельд к вам сегодня заходил, но не дождался. Просил передать, что завтра он весь день у себя в храме будет и очень просит вас к нему заглянуть.
Леон кивнул согласно и пошел в свои комнаты. Лара побежала следом. Закрыв дверь и переодеваясь, Леон без лишних настоятельных кошачьих мяуканий рассказал, что брат Тельд – его друг детства, которого до принятия им монашества звали в миру лорд Тельд Килос. Родовое поместье Килосов располагается по соседству с землями Ардамасов, и молодые наследники обеих фамилий дружили с рождения. Тельд в одно время с Леоном учился, вместе с ним ловил раков и собирал грибы в лесу, а потом в одно время с ним влюбился, но если помолвка Леона закончилась изменой и разрывом отношений, то помолвка Тельда закончилась венчанием и счастливым браком, а спустя два года – великим горем от смерти любимой жены, которая умерла родами (частый случай при таком плачевном состоянии медицины, когда в аптечных лавках продают змеиное зелье и порошок из засушенных летучих мышей). Похоронив супругу и мертворожденного сына, лорд Тельд передал управление поместьем младшему брату и ушел в монастырь, а спустя пару лет стал служить в одном из небольших храмов столицы.