Черная кошка
Шрифт:
Немного странно было встретить такого человека, да еще на таком посту, в таком городе, как Санкт-Петербург, где скорее ожидаешь увидеть, например, немца. Ну, или финна, на крайний случай. Впрочем, я лично против хохлов ничего не имею. Будь он хоть тунгус дикий, главное, чтобы помог мне.
– Мурр, мурр... ррады прриветствовать, – мурлыкал «кот». – Чем потчевать прикажете? Мурр...
– Гав, гав... говорилы, гворилы мэни за вас, дивчина... гав, – отрывисто бросал Давыденко.
Почти через каждые два слова он повторял известную пословицу про котят, которая, с поправкой
Зато огромные черные и удивительно густые усы были именно у него. Лицо же «кота» было чисто выбрито. Впрочем, может быть, это и к лучшему. Вдруг с усами он стал бы похож на таракана, а не на кота?
Оказалось, что и фамилия у гостя подполковника вполне соответствующая, – Мурзановский. И звали его, разумеется, Василием. Он все порывался угостить меня кофе, но я отказалась, заявив, что пила кофе в гостинице. Почему-то я сомневалась, что секретарша Давыденко готовит кофе так же хорошо, как персонал дорогого отеля.
Немного поговорив о пустяках, чтобы выдержать этикет, я перешла наконец к делу.
– Подполковник Кирьянов говорил, что я могу обратиться к вам, если мне понадобится помощь, – сказала я, пустив в ход самую очаровательную из своих улыбок.
– Ну что ж, обратитесь, – милостиво ответил Давыденко.
– Я ищу девочку... впрочем, возможно, вы уже в курсе. У нее недавно умер отец, прямых родственников не осталось, и, по нашим предположениям, кто-то хочет завладеть ее долей наследства.
– А наследство большое? – мяукнул Мурзановский.
– Достаточно большое. Даже для убийства – вполне. Но, если я правильно поняла, завещание составлено так, что никто, кроме девочки, не может претендовать на ее долю. А если они убьют ее, то сами окажутся в подозреваемых, а им это, разумеется, не нужно. Скорее всего, они хотят представить девочку психически ненормальной и на этом основании выговорить особые условия и оформить опекунство на себя. Поскольку вся процедура должна быть официальной (иначе с ними и разговаривать никто не станет), я думаю, что сейчас девочка находится в одной из психиатрических клиник города. Я бы хотела попросить вас помочь мне найти ее.
– Что ж, – проговорил Давыденко, – можно попробовать. А кого нам искать?
– Девочку зовут Настя. Настя Колобкова. Но, учитывая, что в город она прибыла только вчера, может быть, не стоит указывать, кого именно мы ищем. Просто затребовать списки поступивших за последние два дня, а там уже будет ясно... Мне бы хотелось сохранить конфиденциальность.
– Что ж, можно и так.
– У преступников есть некий агент, который, собственно, и занимается этим делом. Сами они пока никак себя не проявили, и это усложняет поиски. Но нанятый ими агент – профессионал достаточно высокого класса, поэтому мы должны быть очень осторожными.
– Понятно.
Мне соглашались помочь, и это обнадеживало. По крайней мере, я уже не чувствовала себя одиночкой в чужом городе, в окружении врагов. Горизонт прояснялся.
– И еще одна просьба. Этот самый агент, о котором я уже упоминала... Он украл у меня все документы, и сейчас при мне только справка, удостоверяющая
Я не стала говорить, что до сих пор, и при покупке билета, и при устройстве в гостиницу, вполне успешно пользовалась поддельным паспортом, но мне было абсолютно ясно, что далеко не во всех случаях я смогу его предъявлять, а справка – это все-таки... несерьезно. Я хотела подстраховаться.
– Ой, сколько просьб у вас сразу! – снова зажурчал голос Мурзановского, и глаза его превратились в две узенькие щелочки. – А мы просто так ничего не делаем. Мы за свои услуги дорого берем.
– Как скажете, – с готовностью улыбнулась я. – Назовите цену.
– Ну что, Тарас Богданович? Что с девушки возьмем?
– Та шо возмэм... возмэм, як обычно...
Если, когда мурлыкал Мурзановский, я ни минуты не сомневалась, что со мной шутят, то когда заговорил Давыденко, я уже полностью была уверена, что сейчас услышу некую цифру и, возможно, даже не в рублях. Настолько серьезным было выражение его лица. Казалось, он что-то подсчитывал в уме.
Выдержав весьма длительную паузу, в течение которой я пребывала в полнейшей неопределенности и не знала, что мне думать, оба наконец рассмеялись.
– Ну что, поймали мы вас? – очень довольный, проговорил Мурзановский. – Но просто так вы все равно не отделаетесь. Поход в ресторан – за вами.
– Заметано!
Я попрощалась с веселыми начальниками и удалилась, оставив им номер своего мобильного. Возвращаться в гостиницу я не планировала, а хотела пройтись (или проехаться) по городу, проверить адреса, которые дал мне Семенов, и вообще как-то сориентироваться на местности. Делать все равно было больше нечего, а знание адресов могло пригодиться.
Петербург оказался очень красивым, хотя и грязноватым городом. Здесь было так же, как и везде, – передние фасады и центральные улицы блистали, но, немного углубившись внутрь этой красоты, вы рисковали оказаться в самой середине выгребной ямы.
Немного погуляв и осмотрев дома, где некогда проживали Колобковы, я почувствовала, что пришла пора навестить один из ресторанов, где они предпочитали обедать. Снова выбрав наугад, я отправилась в ресторан с красноречивым названием «Выборг».
Ресторан оказался таким же респектабельным и, разумеется, дорогим, как гостиница. Согласно последним веяниям, он был разделен на два зала – для курящих и некурящих, поэтому после сытного обеда я с полным комфортом могла насладиться чашечкой отличного кофе, отдаваясь своей дурной привычке.
Едва лишь я вышла из ресторана, зазвонил мобильный.
– Алло, Татьяна? Это Мурзановский. Нашли мы вашу Настю.
– Вот это да! Вот это я понимаю – оперативность!
– А вы как думали? Мы тоже здесь... не ваньку валяем. Впрочем, задача была не такой уж трудной. У нас дети с психическими отклонениями наблюдаются только в одном месте. А поскольку вы сказали, что этим людям нужно официальное заключение, то девочка могла быть только там. Мы запросили списки поступивших, как вы и предлагали, и обнаружили Настю Колобкову в этих списках. Записывайте адрес.