Черная кровь
Шрифт:
Он сказал:
— Ты совершил подвиг сурового аскетизма, Махиша, и доказал свою преданность мне. Проси, чего хочешь, и я дарую это тебе.
Тут Махиша улыбнулся себе, потому что ради этого все и затеял. Он сказал:
— О, бог Шива, у меня всего лишь две просьбы. Я хочу, чтобы меня нельзя было убить и чтобы любой, кого я трону за макушку головы, был убит.
Как ты можешь догадаться, Шива не очень обрадовался этой просьбе. Он пытался уговорить Махишу выбрать что-то более пристойное, предлагая хороший дворец, божественное предвидение, даже несколько нимф с небес. Но Махиша стоял на своем, а Шива был связан обещанием даровать ему все, что бы он ни попросил. Так что, в конце концов он сказал: «Да будет так». И поспешил
Ясное дело, что Махиша сразу же начал чинить разные неприятности. Собирая толпы демонов, он нападал на Индру, владыку Рая, и на его королевство. Никто из богов не мог остановить Махишу, потому что он был непобедим: всякий раз, когда кто-то приближался к нему, он клал руку на макушку, и тот был убит. Понимаешь, что даже бог может утратить свое божественное обличье. В конце концов все боги были изгнаны с небес и вынуждены скрываться, чтобы избежать уничтожения.
Махишу короновали владыкой Рая, и весь космос был в беспорядке и смятении, повсюду бесчинствовали демоны, разрушая горы и создавая вулканы.
— А на земле в то время были люди? — спрашиваю я.
— Я не знаю. Кришна об этом не сказал. Думаю, были. Предполагаю, что руины, которые я находил, относятся к тем временам. А может быть, в тех сферах, о которых мы говорим, нет времени в нашем понимании. Это неважно. Ситуация была отчаянная, и никакого облегчения не предвиделось. Но по завещанию своей жены, прекрасной Индрани, Индра сам устроил долгую медитацию, сосредоточившись на Кришне и его двенадцатисложной мантре — Он Намо Бхагавате Васудевайя. Индра скрывался тогда в глубокой пещере на земле, и ему пришлось медитировать пять тысяч лет, прежде чем Кришна явился и предложил ему любой дар, какой тот пожелает. Разумеется, Кришна понимал, что происходит на небесах и на земле, но не вмешивался, пока не начались огромные страдания.
— Почему? — спрашиваю я.
— Такой уж он. Бесполезно его спрашивать почему. Я знаю, потому что я пытался. Это все равно что спрашивать природу о ней самой. Почему огонь горячий? Почему глаза видят, а не слышат? Почему есть рождение и смерть? Вещи просто таковы как они есть. Но поскольку Кришна предложил Индре дар, тот мудро решил воспользоваться ситуацией. Он попросил Кришну убить неуязвимого Махишу.
Так перед Кришной возникла интересная проблема. Как я уже говорил, он был в сущности, тем же, что и Шива, и ему было непросто забрать дар, который он сам по своей воле дал. Но Кришна выходит за рамки всех пар противоположностей и всех парадоксов. Он решил явиться перед Махишей в образе прекрасной богини. Она была столь восхитительна, что тот сразу же забыл обо всех небесных нимфах и бросился к ней. Но она — а на самом деле он, если только бога можно отнести к определенному полу, — танцуя, бежала от него по райскому лесу, покачивая бедрами, развевая вуали и разбрасывая их по неведомым тропинкам, чтобы Махиша не потерял ее, но и не мог до нее дотянуться. Махиша был вне себя от страсти. А ты знаешь, что происходит, когда твой ум полностью зациклен на какой-то одной личности. Ты становишься таким, как она. Кришна говорил мне, что таким образом даже демоны могут просветиться и открыть себе его. Они так его ненавидят, что могут думать только о нем.
Я выдавливаю улыбку:
— Значит, это нормально, что я его ненавижу.
— Да. Противоположность любви — это не ненависть. Это безразличие. Вот почему так мало людей находят Бога. Они ходят в церковь, говорят о нем... Они даже могут стать проповедниками и стараться обращать людей в веру. Но в своих сердцах, если только они будут честны с собой, они безразличны к нему, потому что не могут его видеть. Бог — слишком абстрактное понятие для людей. Бог — это слово без значения. Если бы Иисус пришел сейчас, те, кто его ждет, не увидели бы в его словах никакого смысла. Они бы первыми снова убили его.
— Ты когда-нибудь
— Нет. А ты?
— Нет. Но я слышала о нем, когда он еще был жив.
Якша с трудом вдыхает:
— Я даже не знаю, смог ли бы Иисус сейчас меня исцелить.
— Даже если бы мог, ты все равно не стал бы его просить.
— Это правда. Но позволь мне продолжить. В облике прекрасной богини бог уже не был для Махиши чем-то слишком абстрактным. Поскольку она танцевала, он, в свою очередь, начал танцевать. Он точно копировал ее движения. Он делал это спонтанно, по своей собственной воле, ни на секунду не представляя, что он в опасности. Он не ведал страха, потому что знал, что его нельзя убить. Но парадокс дарованных ему благ был сам и решением парадокса. Он просил два дара, а не один. Но какой из них был сильнее? Первый, потому что он просил его сначала? Или второй, потому что он просил его потом? Или ни один из них не был сильнее другого? Может быть, они могли отменить друг друга.
Богиня танцевала перед Махишей в очень хитроумной манере и так быстро, что это было почти неуловимо для глаз, затем она начала поводить рукой близко от макушки своей головы. Она сделала это несколько раз и каждый раз при этом немного замедляла движения. Потом, наконец, она коснулась головы, и Махиша, поскольку он был всецело поглощен ею, сделал то же самое.
— И в это мгновение он был убит, — говорю я. История мне понравилась, но я не понимаю, с какой целью она была рассказана.
— Да, — говорит Якша. — Непобедимый демон был уничтожен, а небеса и земля — спасены.
— Я понимаю мораль этой истории, но не понимаю ее практического смысла. Кришна не мог рассказать ее тебе для передачи мне. Она мне не поможет. Я могу околдовать Эдди только одним — показать ему порнофильм с жестоким убийством. Этого парня не интересует мое тело, а если и заинтересует, то только в виде трупа.
— Это неправда. Он очень заинтересован в том, что внутри твоего тела.
Я киваю:
— Он хочет моей крови.
— Конечно. После моей твоя кровь — самая мощная субстанция на земле. Он догадался, что мы с тобой в течение столетий развивались разными путями. Ему нужны твои уникальные способности, а он может их получить, только введя твою кровь в свой организм. Поэтому, я думаю, когда он увидит тебя в следующий раз, он не станет тебя просто убивать.
— Когда мы встретились первый раз, у него была возможность меня убить, но он этого не сделал.
— Тогда ты сама видишь: то, что я сказал, — правда.
Я говорю эмоционально, потому что весь этот разговор никак не облегчает моих мук. Рей мертв, и мой старый наставник умирает, а бог откликается на молитву только через пять тысяч лет. Я чувствую, что это я плыву по ледяной лагуне и с черного неба мне нашептывают какую-то чепуху. Я знаю, что при следующей встрече Эдди меня убьет. Он будет медленно сдирать мою плоть, и я знаю, что, когда я буду кричать от боли, Кришна не откликнется на мои мольбы о помощи. Сколько раз Якша взывал к Кришне, чтобы он спас его, когда Эдди все глубже загонял стальные клинья в его разорванное тело? Я задаю этот вопрос Якше, но он снова уставился на океан.
— Вера — это таинственная вещь, — говорит он. — На вид она кажется безрассудством — как можно так беспредельно верить в то, о чем ты не знаешь, что это правда. Но думаю, у большинства людей эта вера исчезает, когда смерть стоит у порога. Посмотри на мертвого иудея, или мертвого христианина, или мертвого индуиста, или мертвого буддиста — они все выглядят одинаково. И пахнут одинаково, со временем. Поэтому я думаю, что настоящая вера — это дар. Ты не можешь решить, иметь ее или не иметь. Бог либо дает тебе ее, либо не дает. Когда я был заперт в этом фургоне последние несколько недель, я не молил Кришну спасти меня. Я молил, чтобы он дал мне веру в него. Потом я осознал, что для меня все свершилось. Я увидел, что у меня уже есть вера.