Черная луна
Шрифт:
Жрец коснулся огнем одного факела на стене, затем другого, третьего…
Зал осветился. Старец легко отодвинул в сторону каменный барельеф – шагнул в открывшуюся потайную нишу. Руди проследовал за ним. Увиденное ошеломило его.
В центре круглого зала откуда-то сверху прямой луч солнца освещал ярко красный камень во лбу большой фигуры человекобога. Жрец озарил фигуру еще и огнем факела. И Руди понял, что камень изображает третий глаз Шивы – да, это была статуя Шивы, спокойно сидящего в позе лотоса.
Руди обошел скульптуру.
– Шива Охраняющий, – пояснил жрец.
Глаза у Шивы были разукрашены, видимо оттого он казался застывшим, но живым.
Жрец провел рукой у стены пещерного зала, и луч света исчез. А через несколько секунд камень изменил цвет: с алого на голубой. Теперь над переносицей скульптуры сиял совершенный по красоте голубой алмаз миндалевидной формы. Размер алмаза лишил Руди дара речи: он был с перепелиное яйцо!
– Око Шивы, всевидящий глаз Бога! – произнес жрец, – Пока оно здесь, мир безмятежен.
– А что будет, если Шива лишится своего ока? – спросил британец.
– Мировой хаос. Гибель мира. Шива хранит древние законы Вишны. Но своя карма есть у всего… Своя – и у Ока Шивы.
Руди не помнил, как вышел из пещеры. За всю дорогу назад он и монах не проронили ни слова.
В последующие дни Руди мечтал лишь об одном: вновь увидеть сверкающий глаз Шивы.
– Твое сердце все еще в коконе, – заявлял ему жрец, – но я вижу, что ты мчишься навстречу своей судьбе. И мой долг помочь тебе в этом.
– Ты говоришь как Гуру. А я не знаю, способен ли мой дух к восхождению. Ведь я простой солдат, к тому же – христианин, – качал головой Руди.
– Я бы не стал напрасно тратить свою энергию, – отвечал жрец, – а все религии говорят одно. Мы должны осознать свою божественную суть. И не жить в слепоте и во тьме разрушения.
– Монах, тебя хоть что-то способно вывести из равновесия? Порой мне кажется, что я не живу на острове, а вижу сон, и ты не из плоти и крови…
– Жизнь и есть сон. А служители Шивы – как непотопляемые корабли в океане иллюзий. Когда они осознают Божественную суть мира, ничто не изменит этого их состояния. Выбор только за тобой…
«Я выбираю…» – Руди даже мысленно боялся произнести это слово…
Так проходили дни. У Руди созревал план.
Он стал подолгу уходить в дальний конец острова, к недостроенным храмам, чтобы остаться там наедине с самим собой. Иногда Руди жил в уединении несколько дней. Монахи относились к этому с пониманием.
Но он использовал свое отшельничество совсем не так, как они полагали. Британец сооружал плот, сплетая его из тамаринда. Обезьяны, лакомившиеся плодами «индийского финика», как называли его арабы, кричали и скалили на работающего человека свои маленькие злые мордочки, когда тот валил очередное дерево. Через месяц плот был готов.
Оставалось украсть алмаз.
В один из дней Руди объявил жрецу, что намерен уединиться надолго, и стал дожидаться ночи в зарослях манго. Когда монахи уснули, он тенью скользнул в ту пещеру, где получил благословение. Подгоняемый страхом возмездия, Руди несся по каменному тоннелю. Барельефы и скульптуры от факельного огня будто оживали на пути. Все казалось зловещим, но он уже не мог остановиться: алчность влекла его вперед.
Наконец Руди открыл тайник. Тело сидящего в позе лотоса Шивы распространяло покой. Но сейчас алмаз показался Руди кровяной раной… Острым камнем, дрожа от возбуждения, солдат выдалбливал сокровище из каменного лба бога, и казалось, руки его обагряются кровью.
Алмаз лег в ладонь горящим угольком, но вдруг на глазах стал превращаться в ледяную звезду, чуждую живому миру.
Руди побежал по пещере к выходу, стараясь не думать об обезображенном Боге. Не помня себя, он мчался к своему спрятанному плоту. Обезьяны просыпались и с дикими криками перескакивали вслед за ним с дерева на дерево.
Британец подскочил к завалу из веток, задыхаясь, расчистил от них плот, дотянул его до воды и стал отчаянно грести заготовленным веслом. Его вынесло в море.
…Жрец стоял на вершине утеса, того самого, с которого прежние хранители двести лет назад провожали взглядом португальцев, увозящих божественного слона. Ярко-синяя морская гладь розовела там, где всходило солнце. Вдалеке виднелись горы других островов и четкая материковая линия.
Мудрец посмотрел на ту сторону острова, где часто уединялся найденыш. От пальмовой рощи к воде на песке тянулись борозды от плота, который солдат протащил волоком. Жрец вгляделся в синюю даль и увидел беглеца крохотным комочком, качающимся на поверхности моря. Над лысой головой старика носилась с отчаянными криками стая крупных чаек.
– «Око Шивы» принадлежит своему Богу, – прошептал жрец, – Рок владеет безумцем…
Жрец еще раз с сожалением посмотрел на человека, увозящего на плоту священный алмаз, зная, что кара неминуема…
…Это был рискованный шаг. Но Руди повезло: его подобрала рыбачья шлюпка и доставила к порту Бомбея.
Капитан Уотерс встретил Рудольфа с радостным удивлением. Солдат, воскресший из мертвых, рассказал удивительную историю о таинственном излечении, о том, как одиноко жил на острове в надежде, что за ним вернутся.
Рассказ тронул капитана, и он позволил Руди поездку домой. Все складывалось как нельзя лучше.
Рудольф, которого ежеминутно подстегивал страх погони и наказания, свободно вздохнул лишь в ту минуту, когда поднялся на палубу трансокеанского клипера «Кондор». Клипер зафрахтовали у американцев лондонские купцы для перевозки чая и пассажиров.
Корабль был прекрасен, как мечта о новой жизни. Палубу покрывал лак. Мачты сверкали на солнце. Золоченая птица кондор распростерла крылья по обе стороны форштевня. Черные борта изящно подчеркивала тонкая золотая полоса. Тугие паруса казались белоснежными.