Черная мадонна

Лэнкфорд Дж. Р.

Мэгги застыла на месте, скрестив на груди руки.

– Где он, Феликс?

– Я оставил его в гостинице, в Турине.

– Прекрасно, – заявила Мэгги, хватаясь на ручку дверцы фургона. – Отвези меня к нему.

– Дядя Феликс! Дядя Симон! – раздался голос Джесса. Сам он появился на верхней ступеньке лестницы, что вела к озеру. – Дядя Феликс!

И он со всех ног бросился им навстречу. Росси подхватил его на руки.

– О господи, какой же ты большой! Прошло всего лишь несколько недель, а тебя не узнать!

Симон усмехнулся и покачал головой.

– Эх,

а на меня уже никто не обращает внимания!

– Ну, ничего удивительного, – возразил Феликс. – В мое отсутствие ты, в отличие от меня, видишься с ним постоянно.

– Тоже верно, – согласился тот.

– Чао, дядя Симон! – крикнул ему Джесс.

– Чао, Джесс, – ответил тот и повернулся к Мэгги: – Может, нам лучше пойти внутрь, а эта парочка влюбленных пусть побудет наедине? Кстати, у тебя не найдется стаканчика лимонада? Что-то мне, старику, хочется пить.

– Джесс, – произнес Феликс, – у меня такое подозрение, что в данный момент в направлении портичиолло движется новый парусник.

– Ой, дядя Феликс! – воскликнул Джесс и горячо расцеловал его в обе щеки.

Мэгги посмотрела сначала на Росси, затем на Симона, как будто пыталась понять, что у них на уме. Затем плотно сжала губы и, ничего не сказав, повела за собой Симона.

Джесс же, шагая рука об руку с Феликсом, вернулся к озеру. И верно, в их сторону направлялась лодка. Два красных паруса, на ветру колышется синий флаг. Одиннадцать футов в длину, крепкая и остойчивая, она была длиннее, чем старый «Оптимист» Джесса, в котором было всего восемь футов. В ней можно было грести, ходить под парусом и даже крепить к корме мотор. Для начинающего морехода она была пределом мечтаний.

Когда лодка подплыла к портичиолло, из нее с улыбкой вышел мужчина и уступил ее Джессу. Тот сразу же шагнул в нее, Феликс последовал за ним. Джесс не нуждался ни в каких инструкциях. Не успел Феликс и глазом моргнуть, как мальчик уже вывел лодку в воды озера Маджоре, где плавали лебеди и охотились за рыбой чайки. Здесь Феликс из первых уст узнал про то, как индийский бог Кришна спас жизнь синьоры Морелли.

Это наверняка бы переполошило Феликса, не знай он, кто такой Джесс. Вместо этого он с любовью посмотрел в честное лицо мальчика. Перед ним был двойник Макса Сегра, он создал его собственными руками. В результате чего Мэгги едва не умерла во время родов; Сэм, получив смертельное ранение, потерял память и десять лет жизни; его собственная сестра, Франческа, чудом избежала смерти от рук подручных Брауна, а сам он почти утратил любовь Аделины, женщины, которую любил сильнее всех на свете.

Теперь же боги стали Феликсу безразличны, зато куда важнее – те, кого он любил. Что бы ни случилось, он не бросит этого ребенка в беде. Взяв в свои руки управление лодкой, Росси прижал Джесса к груди и взъерошил ему волосы. И они поплыли по волнам прекрасного, прохладного озера, в окружении зеленых холмов и белых лебедей, что гордо скользили вслед за ними по водной глади, словно пернатая свита.

– Что ты думаешь о Кришне, Джесс? –

спросил он.

– Сложный вопрос, дядя Феликс, – ответил тот, – потому что это великая тайна.

– Все боги – великая тайна, – заметил Феликс.

– Да, но Кришна в особенности. Именно поэтому он мне так нравится. Он предостерегает нас тем, что его слава сияет через наши слезы и через наш смех; более того, одно порождает другое. Он поясняет, что он есть смерть и, одновременно, жизнь. Он – наша ненависть и наша тьма, а не только нежность и свет.

Интересно, подумал Феликс, неужели книги, присланные им, уже возвели в сердце мальчика защитную стену от убеждений Мэгги?

– А что ты думаешь о Христе? – как бы невзначай спросил он. – Что бы ты сказал о нем?

Джесс выпрямился.

– Я не слишком хорошо его знаю. Но мне почему-то кажется, что в целом он очень даже хороший. Хотя ростовщикам наверняка не понравилось то, как он крушил их лавки, и я считаю, что это не слишком хороший пример для других. А ты как думаешь?

Феликс улыбнулся, и Джесс залился краской.

– Ну, я, конечно, не уверен. Наверно, мне стоит лучше изучить Иисуса. А пока… – Он не договорил.

– А пока что?

– Когда я повзрослею, мы с мамой совершим поездку в Индию. Я хотел бы заняться йогой. А еще я хочу изучить ранние веды и все упанишады. Я хотел бы пойти по стопам великих индийских мудрецов.

С этими словами Джесс воздел к небу руки и, подставив лицо солнцу, процитировал Рамакришну:

– Ветры благодати божьей дуют вечно, чтобы мы поднимали наши паруса.

Феликс на минуту притих, затем спросил:

– Скажи, Джесс, а твоя мама про все это знает?

Мальчик с озабоченным видом повернулся к нему.

– Что вы, дядя Феликс, нет, конечно. Я пока ей ничего не говорил. Она и Кришна не слишком хорошо ладят друг с другом. Я надеялся, что вы поговорите с ней. Ведь я никак не могу поехать в Индию без ее разрешения.

Интересно, задался про себя вопросом Феликс, откажется ли Джесс от интерната, если мать не даст на то согласия.

– Дело в том, Джесс, – произнес он, – что родители всегда волнуются, когда их дети впервые идут в школу. Особенно переживают матери.

Вид у мальчика был озадаченный.

– Ты хочешь сказать, что родители отпускают их одних?

Феликс рассмеялся, пытаясь превратить разговор в шутку.

– Разумеется, Джесс, а как же иначе?

– А детям при этом не грустно? Разве они не плачут по ночам?

– Кто-то плачет, – согласился Феликс. – Но, как правило, недолго.

– Дядя Феликс, – произнес Джесс, – я бы плакал целую вечность.

– Неправда, – возразил Росси, ласково взъерошив волосы мальчика, и поспешил сменить тему разговора.

Когда они вернулись на виллу, Симон уже уехал, пообещав вернуться, как только понадобится. Феликс с Мэгги закрылись в гостиной и, расположившись на диване с обивкой в цветочек, имели долгий разговор, правда, не о школе. Феликс решил, что такое серьезное дело лучше отложить до утра.